же простого ты ратника в войске народном заступишь, Муж 
злополучный, когда Сарпедона, и гостя и друга, Предал без всякой защиты ахеянам 
в плен и добычу? Мужа, толико услуг оказавшего в жизни как граду, Так и тебе'7. 
Но и псов от него отогнать не дерзнул ты\ Если еще хоть один от ликийских мужей 
мне послушен, Мы возвратимся в дома...
(XVII, 146-155)
    Речь идет об откровенно Ахилловой, вплоть до мотиваций, дилемме: ностос как 
альтернатива «недоданной» ответственным за битву вождем клеос.
Впрочем, вернемся на ахейскую половину поля боя.
    Ахейцы — прекрасные воины, и всякий раз, когда в поединке сходятся равные 
по силам Аякс и Гектор, по очкам побеждает Аякс. Ахейцы — стратеги, тактики и 
умельцы: при непосредственной угрозе кораблям по приказу Агамемнона буквально 
за одну ночь вокруг лагеря вырастает стена. Но издевка Ахилла, который 
выговаривает присланному Агамемноном посольству все, что за
        1 Интереснейший эпизод: Андромаха ткет, когда до нее доходит весть о 
смерти Гектора, и, услышав вопль, роняет челнок, оборвав нить. После чего она 
обещает сжечь тканные Гектору одежды ему в честь во время похорон. Судьба 
оборвана, ткань ее (ткань судьбы, естественно, а не реальная тканая одежда), 
"чистившись в жертвенном огне, станет частью семейного фарна
    
204

В  Михаилин. Тропа звериных слов

долгое время вынужденного бездействия накопилось на душе, метит в самую точку:
Пусть он с тобой, Одиссей, и с другими царями ахеян Думает, как от судов 
отвратить пожирающий пламень. Истинно, многое он и один без меня уже сделал. 
Стену для вас взгромоздил, и окоп перед оною вывел Страшно глубокий, широкий, и 
внутрь его колья уставил! Но бесполезно! Могущества Гектора, людоубийцы, Сим не 
удержит. Пока меж аргивцами я подвизался, Боя далеко от стен начинать не 
отважился Гектор. К Скейским вратам лишь и к дубу дохаживал; Tavi он
                                                        однажды Встретился мне, 
но едва избежал моего нападенья.
(IX, 346-355)
     Агамемнон — хороший хозяйственник и «многое сделал» для ахеян, чтобы не 
ввергать их в опасность от троянских копий. Но покуда в поле был Ахилл, пока 
Ахилл был «младшим», троянцы бегали от ахейцев и отсиживались за стенами, а не 
наоборот. Нет смысла приезжать под чужие города, чтобы сидеть подле них в 
обороне. А как только ты сел в оборону — стены тебе не помогут, ибо земля здесь 
не своя и оборонять здесь нечего. Здешняя земля если и будет кому помогать, то 
Гектору, который теперь сам «борзой» и от которого Ахилл демонстративно 
отказывается защищать падших духом ахейцев. Он уедет на родину, во Фтию, и вот 
там, если возникнет такая необходимость, сумеет защитить свой дом.
     Агамемнон предлагает ему роскошную компенсацию за понесенный моральный 
ущерб. Среди прочих даров главным является обещание выдать за Ахилла замуж 
любую из дочерей и дать за ней богатейшее приданое, состоящее прежде всего из 
городов и земель. Ахиллу угодно избрать долю старшего сына, — что ж, Агамемнон 
предоставит ему такую возможность, причем выделит и земли, и невесту от себя: 
вот главный смысл компенсации. Ахилл не просто станет владельцем земель и отцом 
семейства. И то и другое он получит из рук самого влиятельного, самого 
«счастливого» царя во всей ахейской Греции: прекрасный фундамент для 
строительства собственного дома, собственного семейного фарна. Фактически 
Агамемнон предлагает Ахиллу долю собственного старшего сына и прямо говорит об 
этом:
Если же в Аргос придем мы, в ахейский край благодатный, Зятем его назову я и 
честью сравняю с Орестом, С сыном одним у меня...
(IX, 141-143)

Греки

205

    Агамемнон не понимает сути происходящего — или делает вид, что не понимает. 
Предлагая Ахиллу сравняться честью с Орестом, он предлагает ему судьбу весьма 
двусмысленную. Орест, как и Ахилл, — единственный сын, разом и старший и 
младший. Да, он должен наследовать Агамемнону в Арголиде, но, во-первых, в тот 
момент, когда говорятся и выслушиваются эти речи, Орест (согласно одному из 
вариантов мифа) пребывает на чужбине, в бегах. Он воспитывается в доме 
фокидянина с весьма показательным «эфе-бическим» именем Строфий, четко 
выводящим на семантические поля кружения/кручения/увертки/уловки, при, 
собственно, отро-cpic, — «крученая, плетеная веревка», «крученая головная 
повязка»: отсылка к «судьбе», к доле младшего сына очевидна. Напомню также и о 
том, что в отеческий дом Орест вернется мстителем и матереубийцей и что в конце 
концов (по ряду версий) царем в Микенах (Аргосе) станет после связанной с 
убийством Агамемнона династической неразберихи не он, а его ферапон, Пилад: 
Орест же погибнет в дикой пастушеской Аркадии от укуса змеи1.
    Впрочем, все дело в том, что долю старшего сына Агамемнон обещает Ахиллу 
после взятия Илиона, а для взятия Илиона нужен Ахилл «младший». Мало того, 
именно его смерть в этом качестве и является одним из необходимых условий 
успешного окончания похода и, следовательно, торжества Агамемнона как 
«успешного», «счастливого» вождя.
    Ахилл не принимает щедрого подарка, от души пройдясь по Агамемнону и по его 
претензиям на готовность поделиться последним куском теперь, когда становится 
очевидной не только сама по себе его несостоятельность и «несчастливость» в 
качестве военного вождя, но и причина этой несчастливости. Агамемнон предлагает 
долю старшего сына? Ахиллу незачем брать этот подарок из рук Агамемнона. Он 
ясно дает понят