этом равно высокий маргинальный 
воинский статус), так и «вернуть» его себе2, «сбрив гриву» И этим он 
радикальнейшим образом отличается от юноши1, удел которого — гонять по степи 
зайцев
    В этой связи может проясниться и ситуация с интерпретацией стандартного 
изображения на скифских золотых бляшках «двойной головы», у которой с одной 
стороны — спокойное мужское лицо,
         1	Интересно заметить, что за пределами собственно степной зоны, где
условия хозяйствования и соответствующие им социально-статусные матри
цы претерпевают существенные изменения, сезонная привязка маргинально
го и «хозяйского» поведенческих комплексов переориентируется на 180 гра
дусов В большинстве земледельческих индоевропейских культур временем
ведения войн становится весенне-летний период, в то время как на осень и
зиму приходится период «зимних квартир» Данное обстоятельство, кстати,
умело использовалось придунаискими кочевыми и полукочевыми «племена
ми» (вне зависимости от их «этнической принадлежности), которые особенно
охотно нападали на римские территории именно зимой, когда легионы расхо
дились по зимним квартирам Карпы, бастарны, готы, квады, сарматы, гун
ны — все они предпочитали подходить поближе к римской границе в холод
ное время года и форсировать Дунай по льду См свидетельство Аммиана
Марцеллина в Res Gestae о квадах и сарматах-лимшантах, которые перемеща
ются к римской границе именно в зимнее время года (XVII, 12)
         2	Позволю себе особо заметить, что путь в обоих случаях, «на пути 
туда»
и «на пути обратно», лежит через сцену терзания, через жертву, через добычу
         3	В этом, как мне кажется и состоит основная прагматика статусно-воз
растных структур архаических сообществ Повышение ыатуса сопровождает
ся здесь большей вариативностью поведения Для более высоких статусов допу
стимо периодическое испо гьзованис форм поведения, свойственных более
низким статусам (пусть даже и обус ювленных жесткими ритуальными схема
ми), но не наоборот
    
96

В. Михайлин. Тропа звериных слов


а с другой — оскаленная львиная морда (рис. б)1. Согласно устоявшемуся 
толкованию, перед нами «голова Афины, с которой связана сзади не то голова льва,
 не то обычная в изображениях Геракла XeovTfj» [Ростовцев 1925: 447— 448]. Д.С. 
Раевский справедливо ставит под сомнение саму правомочность интерпретации 
человеческого лица как принадлежащего Афине и женского вообще, а львиной морды 
как «маски в задней части шлема» или «львиного шлема» как безосновательные 
[Раевский 1985: 227—228]. Впрочем, как и следовало ожидать, он тут же рисует в 
качестве интерпретативной гипотезы очередное мировое дерево. С моей точки 
зрения, толкование здесь лежит буквально на поверхности: стоит только вспомнить 
о семиотике структурно близких изображений римского Януса как божества 
«переходного», «порогового», и все тут же станет на свои места. Перед нами 
откровенно культовое изображение, которое мы имеем все основания относить к 
сезонным или возрастным, не важно, ритуалам перехода, смены воинского статуса2. 
Спокойное человеческое лицо и агрессивный львиный оскал, направленные в 
противоположные стороны, также говорят сами за себя3. Еще одним стандартным
       1	Подобные бляхи найдены в Семибратнем кургане № 2, в Нимфейском
некрополе (архаичные варианты); в курганах Куль-Оба, Чертомлык, Чмыре-
ва могила, Верхний Рогачик, Козел, Красноперекопском № 29, Мелитополь
ском и т.д. (поздние варианты).
       2	Кстати, данная интерпретация может быть применима и к уже упоми
навшейся выше «нестандартной» золотой бляшке из кургана Чертомлык со
сценой единоборства человека с кошачьим хищником. В таком случае перед
нами окажется мотив «вечного круговорота двух начал» в обычной мужской
судьбе.
       3	Кстати, практически аналогичная семантика свойственна и весьма рас
пространенной разновидности отечественных блатных татуировок, так и назы
ваемой: «оскал». Чаще всего это оскаленная голова тигра (встречаются также
другие кошачьи хищники и волки). Смысл высказывания обычно комменти
руется клишированными высказываниями типа «Дави режим». В действитель
ности «оскал» является скорее характерологическим маркером, означающим
склонность носителя татуировки к яростным вспышкам агрессии, не обяза
тельно спровоцированным извне. То есть, по сути, речь идет о феномене, близ
ком к таким окруженным в воинской среде опасливым и суеверным уважени
ем явлениям, как древнескандинавский «берсерк», малайско-индонезийский
«амок» или древнегреческая «люсса».
    
Скифы	97


атрибутом подобных бляшек является волюта на виске персонажа, интерпретируемая 
обычно как деталь шлема. Не проще ли разглядеть в этой волюте обычный для 
скифских и — шире — иранских изобразительных кодов маркер фарна в виде 
бараньего рога или загнутого в бараний рог птичьего клюва (рис. 7).
Кстати, основы поведенче-	Рис. 7
ских различий между свойственными разным воинским статусам (сезонным, 
территориальным, возрастным, «послужным» и т.д.) практиками как нельзя лучше 
переданы в осетинской традиции нартского эпоса, которая со времен первых 
кавказских исследований Дюмезиля вполне доказательно соотносится со скифской 
традицией: как на структурном, так и на сюжетно-образном уровнях. В нартском 
эпосе различия