интенсивных контактов между 
представителями различных региональных (и даже культурных) групп — что отметил 
и В А Лопатин в цитированной выше работе, назвав эти пастбища 
«интернациональными»
    Общая для большинства социально-возрастных групп маргинального типа модель 
поведения со специфическим сочетанием эгалитаристских и жестко-иерархических 
черт во «внутренней» политике и с выраженной наклонностью к решению «внешних» 
проблем силовым путем превращала «зимний» период существования одновременно в 
традиционную йохсета, место и время для инициа-ционных испытаний, дающих 
впоследствии право на более высокий социальный статус, и в не менее 
традиционный limes, где «правильные» поведенческие стратегии не обязательны и 
где, скажем, удачливый вор не считается преступником, а, напротив, повышает 
«градус удачи» всей группы Так, кража чужого скота, совершенно невозможная в 
условиях «соседского и хуторского» хозяйства на «коренной» территории, является 
здесь вполне законной стратеги-
         1 Кстати, данная сезонная модель с точностью повторяет обычный способ 
существования волков — обычных враюв и спуишков стад, переюняемых по степи на 
большие расстояния Волки летом живут «семьями» на строю распределенных участках 
территории и, как правило, ведут куда менее афессив-ный образ жизни не охотятся 
на крупную добычу, не нападают на людей и скот и т д Зимой же, сбиваясь в 
крупные иерархически организованные с гаи, они радикально меняют способы охоты 
Меняется при JTOM И объект этой охоты То же касается и собак, обязательных cnyi 
ников скотовода — [ем более пеше-ю Летом собаки срубников должны были жигь 
нормальной «семейной» жизнью, выводить щенков и т д А в хо годное время юда они,
 сопровождая «общие» стада, волей-неволей вынуждены были сбиваться в стаи, ипо 
ше < волчьи» по структуре, хоть и стоящие <по дру!ую сторону баррикады» Вот и 
ключ к < псам/волкам» как к традиционному индоевропейскому кодовому маркеру 
зфебическот (и др мар! инл п.ных) сыгуса
     
Скифы

87

ей1 Однако присвоенный таким образом скот не может являться собственностью вора,
 поскольку ответственность за кражу несет вся «стая» — и она же является 
«хозяином» добычи Если «прибывший» скот не будет потреблен на месте, он 
подлежит разделу на обратном пути на север, по пересечении культурной границы, 
за которой «ничьей» собственности быть уже не может Но даже и в этом случае 
принадлежать он будет не юношам-пастухам, а их отцам, главам семейств (хотя и 
может впоследствии составить основу благополучия сыновей при смене статуса на 
взрослый, «женатый» и при отселении «на свои хутора»2) Эта, «зимняя», привязка 
маргинально-воинских практик надолго утверждается в степных регионах Евразии и 
в ряде примыкающих областей' Целый ряд римских авторов (Овидии, Тацит, Сенека, 
Дион Кассий, Аммиан Марцеллин) свидетельствуют о том, что зимние набеги 
сарматов на придунайские области Римской империи были самым обычным делом В 
«Аргонавтике» Валерия Флакка языг Гезандр говорит «На родине нам приятно 
воевать и грабить в снегах» (VI, 338—339) Попытки объяснить практику зимних 
набегов тем, «что кочевники зимой испытывали большие трудности, вызванные малым 
количеством или отсутствием корма для скота, вследствие чего резко уменьшалась 
продуктивность последнего» [Нефедкин 2004 85], трудно признать удачными И в 
самом деле, не на ослабевших же от бескормицы лошадях отправляться в дальние и 
опасные походы К тому же целью этих походов было никак не снабжение оставшихся 
дома сородичей фуражом и продовольствием «Зимняя лихость» должна иметь другие,
     ' Зимой в евроазиатских лесных, лесостепных и степных ландшафтах вообще 
становится много проще проблема «пересечения пределов»  Замерзающие реки не 
только перестают быть естественными границами, но и становятся настоящими 
«дорогами» И если «сбегать за Волгу за барашками» летом весь ма проблематично, 
то зимой пути открыты
        2	Ср в данной связи проблему принадлежности военной добычи, рассмот
ренную в главе «Выбор Ахилла», и особенно в главе «Смерть Аякса», в «гре
ческом) разделе этой книги
        3	В ряде других индоевропейских культур (древнегреческой, италийских,
кельтских, отчасти германских и славянских) зима и лето «поменялись места
ми» в качестве сезонов, один из которых связан с «домашними», а другой — с
маргинальными практиками Объяснение этому, видимо, имеет смысл искать
в природных условиях конкретных зон обитания конкретных групп населения
и в связанных с л ими условиями способах хозяйствования Впрочем, даже и
в «земледе 1ьческих» культурах, где маргинальное время года приходится на
весну-лето в прожвоиоложность «мирной» зиме, рефлексы более ранней се
мантики сезонов весьма оби [ьны Особенно эт касае1ся праздничных и ш-
ровых практик ыких как аристократическая (зимняя1) охота и ш мар|ин<ыь
но-молодежные практики, сохранившиеся