ствовал Геродот
     Рассматривая с этой точки зрения интересующее нас скифское предание о 
воине с Дарием, мы видим, что оно может быть интерпретировано как хранящее 
информацию самого различного характера это и этпогеографическая картина Скифии 
и соседних с ней зечеть и данные о традиционных взаимоотношениях с соседними 
народами, и принятые нормы социального поведения, организации войска, ведения 
воины, и представления о достойном царе-военачальнике, и проанализированные 
выше символические коды, присущие скифской культуре Это эпическое повествование 
— хранилище не столько исторической памяти о конкретном событии в его 
неповторимом своеобразии, сколько памяти социокультурной, обеспечивающей 
будущим поколениям возможность адекватного принятым нормам поведения в 
определенных типовых ситуациях Рассказ об этом событии — по сути, лишь повод 
для передачи такой информации, и здесь допустимо достаточно вольное обращение с 
реальностью, ее подчинение принятым моделям Соответственно реконструкция на его 
основе реального хода военных действий — задача практически неосуществимая, 
исторически достоверными здесь могут оказаться лишь данные самого общего 
порядка
[Раевский 1985 70-71]
     А дальше персам была показана масштабная и наверняка очень смешная, с 
точки зрения скифов, картина огромная масса статусных воинов — именно статусных,
 поскольку отряд Скопаса и приданные ему савроматы ушли к переправе через Дунай,
 — гонится по степи за зайцем и растворяется в туманных далях Объяснять это 
эпическое полотно, как то делает Д С Раевский, желанием во что бы то ни стало 
поймать зайца для того, чтобы обеспечить себе пусть не благополучие, плодородие 
и процветание, но хотя бы ситуативно более близкую удачу в бою, совершенно 
бессмысленно, по одной простои причине боя-то не было Не потому же, в самом 
деле, что скифы зайца так и не поймали
     Так что раскритикованный Д С Раевским Е В Черненко, с чьей точки зрения 
скифы просто издевались над персами, был не так уж неправ Конечно, это не была 
попытка под смехотворным предлогом уклониться от боя, и читать этот эпизод 
нужно через
    
Скифы	7}
призму особой семантической нафуженности каждого вовлеченно-го в него элемента, 
но — с учетом обшей сугубо демонстративной природы всей этой акции
    Не этим ли самым, не безнадежной ли погоней за заицем-Ско-пасом занималось 
огромное персидское войско во главе с царем царей с самого начала военной 
кампании' То есть по сути, делом сугубо мальчишеским, приличествующим разве что 
«волкам» или «гончим псам», — но уж никак не полномочному представителю 
Ахурамазды
    Дарий назвал скифов своими рабами Скифы обиделись и в ответ «обложили его 
псями» (одним из самых существенных воинских оскорблении применительно к 
статусному воину, не говоря уже о царях), то есть приписали ему самый низший 
возможный воинский статус1 А попутно предложили и дальше играть в догонялки, 
если Дарию так уж нравятся подобные детские забавы
     ' Такою рода оскорбления чрезвычайно широко распространены в арха ических 
воинских сообществах lie шй букет замечательных примеров даег «Старшая Элда» 
(перебранка Синфьо! ш и Гудмунда в обеих «Песнях о Хель-ги Хундинтобоице», 
перебранка между Одином и Тором в «Песни о Харбар-де», «Перебранка Локл» и т д 
) Но самый показатечьный пример содержится, пожалуй, в одной из статей «Са 
шческои правды», трактующей о словесных оскорб шниях (Lex Sal XXX) «Свободный, 
назвавшим другого "уродом', "грязным", "зайцем" или "волком' ('" — именно в 
одной катеюрии1 — В М ) или обвинивший человека в том, что он бросил в сражении 
свой щит, и не доказавший этого, уплачивает возмещение» (Цит по [Гуревич 1968] 
Примеч нас 420) Кстати проблема брошенного шита в данном контексте также 
приобретает несколько иные по сравнению с традиционно принятыми в классических 
плуциях (как символ трусости и бегства с поля брани) коннотации Щит есть 
атрибут «взрослого» вооружения, непременная деталь «боевого костюма» взрослого, 
статусною воина— в противопочожность юноше, вооруженному легким и/или 
метательным оружием Статусному воину бежать с поля боя «невместно» Бросивже щит,
 он автоматически становится «раз! ильдяем», исключая себя из «гитьдии» 
статусных воинов и возвращаясь в «бегающий» месье-волчий статус Архилохова 
бравада и Тиртеевы призывы и впрямь приобретают совсем иной смысл1 Ср здесь же, 
у Гуревича (ил с 396) вопросы, которые ставятся применительно к отдельным 
пунктам «Салической правды» в качестве риторических не имеющих ответа с точки 
фения наличного исторического знания «Почему принятие на собрании решения, 
которое должно было обладав нерушимой силой, выражалось в потрясении всеми его 
учаы никами оружием' Почему при ряде процедур было необходимо наличие Щита'» В 
самом де ie — почему' Иранский Митра, а также прочие божества, «отвечающие» за 
договор и «мировые соглашения» (вроде германского Тюра/ Тиу, покровителя тины) 
заботятся го ц.ко о иаг>спых воинах, о «гражданах» «взрос 1ых мужчинах имеющих 
право ноешь оружие», которые принимаю! Решения «всем миром» и которым можно 
доверять ответственность за приня тые решения Напомню также практику 
голосования звоном мечей о щиты (персы