не мои,
/ Спал я, спал я, сердце мой, / У Катюхи — на руке, / У Марюхи — на груди, /
А у Дуньки вдовиной — на всем животе» Есть и соответствующие за1адки
«Заюшка беленький1 Полежи на мне, хоть тебе трудно, да мне хорошо» (О cueie
на озимом хлебе)  Цит по  [Славянская мифология 1995  191]
         2	И о найденных в капусте младенцах9 Кстати, по сведениям А Н Афана
сьева, в Швабии еще в позапрошлом веке детей было принято находить не в
капусте, а в заячьих гнездах (Афанасьев 1995 3 129) Ср с приведенной ниже
гриммовской сказкой о «Заячьей невесте»
         3	См главу «Русский мат как мужской обсиепныи код » в разделе «Арха
ика и современность» настоящею издания
    
Скифы	5 9
о девушке, которая не может выйти замуж, говорят, что она «тогда замуж выйдет, 
когда зайца в лесу поймает» [Славянская мифология 1995 191] Заяц в сказках, 
быличках, прибаутках и частушках1 — традиционный охальник и «половой 
разбойник»2 Сохраняется на славянской фольклорной почве и традиционная 
«единосущность» зайца с псом и/или волком — что, помимо всем известных сюжетов, 
давших «динамическую основу» единственному трюковому советскому мультсериалу 
«Ну, погоди'», фиксируется еще и в ряде труднообъяснимых с какой бы то ни было 
иной точки зрения поверий, вроде запрета есть заячье мясо на том основании, что 
у зайца «собачьи лапы»1 (как соблазнительно увидеть здесь ход, параллельный 
принятой в развитом скифском «зверином стиле» манере вписывать части тела 
жертвы в корпус хищника и наоборот1)
    Так что античная вера в заячье мясо как в афродизиак навряд ли имеет хоть 
какое-то отношение к плодородию Так же как и
     'Причем отнюдь не только в славянской традиции, в которой зафиксирован 
общеевропейский сюжет о том, как заяц «пользует> застрявшую между березами лису 
или волчицу [Афанасьев 1997 1, AT 36] В записанной братьями Гримм немецкой 
народной сказке «Заячья невеста» [Rusichenbraut, Гримм 2000 66] сюжет с 
представленной здесь точки зрения вполне предсказуем Заяц повадился в огород 
есть капусту, мать трижды посылает дочь прогнать супостата, дочь в ответ на 
«кыш» трижды получает предложение «Девушка, иди сюда, садись на мой заячий 
хвостик и поедем вместе со мной в мою заячью избушку» (эвфемизм «хвостик» 
достаточно прозрачен), на третий день девушка соглашается, играется «заячья 
свадьба», на которой в роли попа выступает ворон, в роли причетника —- лис, а в 
роли поезжан — «всякие зайцы», причем алтарь находится «под самою радугой» 
(«езжай-не-доедешь»), заяц трижды приходит к оставленной им у котла невесте как 
представитель собравшихся гостей с опять же весьма недвусмысленным предложением 
«Отворися, отопри-ся», невеста сажает вместо себя соломенное чучело и убегает, 
заяц, ударив чучело и сшибив с него чепец (то есть опростоволосив его), 
замечает подмену и уходит «грустный и печальный»
        1 И просто — нахал, который, не имея ни силы, ни харизмы, пи статуса, 
которые дали бы ему «бытовое» право претендовать на какую-то значимость и/или 
привилегии, полностью лишен _>лемен гарных понятии о синусных «приличиях» 
Кстати, интересно в данной связи традиционное в России название безбилетного 
пассажира
        3 «Вообще заячье мясо имеет сильный и приятный вкус дичины оно очень 
питательно даже горячительно Еще недавно на моей памяти народ не ел зайцев, 
теперь в некоторых местах начинают упогреблян. в пищу задки и почки а передки 
бросают, говоря, что передок у зайца собачий Это я рассказываю о крестьянах 
отдаленных Симбирском и Оренбургском губернии, а подмосковные, верояшо, не так 
ciрог и в соблюдении народных предрассудков» [Аксаков 1984 2S7|   Интересна 
<юрячи[ельмая» оценка охотником заячьего мяса
     С чедовало бы особо поговорить и о самом ритуале дворянской псовой охоты 
на зайцев, коюрая также нуждается, на мои взгляд, в серьешом семиотическом <ш,
ы1че с пред юженнои точки зрения ил oxoiy вообще
    
60

В  Михаи шн   Тропа звериных с юв

«частое присутствие этого животного на персидских миниатюрах с изображением 
любовных сцен», тоже судя по всему, далеко не супружеских'
    С этих же позиции придется пересмотреть и в буквальном смысле слова за уши 
притянутый Д С Раевским к плодородию сюжет о нартском герое по имени Хамыц, 
который будто бы погнался за зайцем, «чтобы не упустить свою великую славу» и 
эта мотивация принимается Д С Раевским абсолютно некритично Однако если 
ознакомиться с нартским эпосом чуть более пристально, то обнаружится, что Хамыц 
есть «неправильный брат-близнец» героя Урызмага, своеобразный нартскии 
антигерой, который, кроме постельных, почти никаких других подвигов не 
совершает, так что фраза насчет «своей великой ставы» не может и не должна 
восприниматься иначе как сугубо издевательская Но зато благодаря волшебному 
зубу (добытому кстати, путем шантажа у собственной сестры или у сестры отца, 
которой он угрожал наслать на нее осла-насильника) Хамыц — неотразимый 
соблазнитель, специалист по нестатусному, «молодежному», магически бесплодному 
сексу, то есть самый что ни на есть настоящий «заяц»