ку ших 
судьбу> героя с тем, чтобы впоследствии обрезать се в нужной точке  —-не 
достояние ли он все той же «сказительскои» эпохи' Даже с точки зрения 
задействованных материалов и персонажей (шерсть/волосы < металл  «сидя
    
44	В   Махай шн   Iропа 1верины\ с юв
традиции наррагивы (связанные, скажем, с чудесным рождением, воспитанием, 
юношеской инициацией, подвигами и героической смертью), должен был казаться 
современникам верхом сказитель-ского «модернизма» Однако он обладал безупречном 
сказительс-кои внутренней логикой, что возводило данную «технику» в ранг 
секретов мастерства А кроме того, подобный подход должен был импонировать 
соответствующей аудитории а именно воинской аристократии, тем самым «людям 
длинной судьбы», которые в дальнейшем, оттеснив от власти жреческое и 
«ваишьятское» сословия, стали определять судьбы Европы и прилегающих к ней 
областей
2.2. Изобразительный текст и «судьба»
    В контексте архаического ритуала «вещная», материальная природа субстрата 
любого изобразительного текста резко отличает его от текста языкового 
Мнемонические техники, лежащие в основе языкового ритуального «припоминания», 
основаны, в первую очередь, на ритмически повторяющихся структурах, чем 
диктуется прочная и неизбежная связь «первичного», ритуального нарратива с 
музыкальными и пластически-динамическими (танцевальными) «текстами» Нарративный,
 музыкальный и отчасти танцевальный уровни ритуального действа существуют во 
времени и оттого идеально подходят для репрезентации транзитивной составляющей 
ритуала такой-то умер, этакий родился Или позже некто был таким-то, умер в этом 
качестве и родился заново, в другом качестве Или еще позже некто был таким-то, 
прошел такие-то и такие-то испытательные (очистительные, посвятительные и т д ) 
процедуры, стал другим
    Изобразительный же уровень ритуального действа по самой своей сути призван 
репрезентировать константную составляющую ритуала, который включает в себя всех 
участников оного (людей, предметы, животных, пейзаж, космические тела и т д ) 
на правах своеобразного «пространственного синкретизма», где каждый вписанный в 
систему «участник» отсылает разом ко всем остальным «участникам» и к общему 
смыслу происходящего, где часть, как уже было сказано в отношении ранних форм 
нарратива, равна целому,
щие/неподвижмые/старые валькирии») он без остатка вписывается в сугубо воинскую 
ритуалисшку Демонстрация длинных волос (нестриженых и нечесаных или, напротив, 
умащенных, завитых и спряденных в пряди) еоь один из атрибутов 
мар!инального/воинского поведения практически во всей индоевропейской традиции 
О несовместимости металта как с <ваишьятскими> гак и с рядом жреческих практик 
речь уже шла выше

Скифы

45

а целое может быть представлено через часть В этом отношении единство жреца, 
жертвы, травы, кидаемой под ноги жертвенному животному, и всех прочих 
обстоятельств совершения ритуала ясны (яджны) не есть единство символическое, 
знаковое, но единство соматическое И именно на этой органической сопричастности 
и строится другой, не-ритмический, не-повторяющийся, константный уровень 
ритуальной эмпатии — как другая, параллельная первой мнемоническая техника 
«вчувствования»
    До тех пор, пока ритуал сохраняет исходный баланс транзитивного и 
константного элементов (базирующийся в том числе и на ряде «смешанных техник», 
как в случае танца, существующего одновременно и в ритмической транзитивности, 
и в пластической константности), его единству и действенности ничто не угрожает 
Клин вбивает неизбежный процесс сегрегации и специализации, связанный в том 
числе и с совершенствованием каждой конкретной техники Стоит нарративу 
приобрести тенденцию к генеалогической, выходящей за рамки данного конкретного 
ритуала аранжировке персонажа, как «зрительные» аспекты ритуала начинают 
приобретать выраженную знаковую природу А это, естественно, тут же ставит 
вопрос об адекватности и ситуативности прочтения знака, о неустойчивости 
коннотативных смыслов, о тенденции к превращению денотата в коннотат и в 
конечном счете о потенциально полной непрозрачности исходных смыслов для более 
поздних слушателей (а тем более читателей) и о неизбежном «вчитывании» в текст 
чужеродных, но актуальных на данный момент смыслов
    То же самое происходит и с изобразительным текстом при усложнении его 
формальной структуры — что неизбежно при повышении исполнительского мастерства 
и, следовательно, потенциальном «смыслоемкости» каждом единицы изобразительного 
текста «Декоративно-орнаментальная» и «конкретно-натуралистическая» линии в 
развитии ритуального по исходной сути искусства суть и в самом деле явления 
одного ряда1 Изобразительный ряд, ориентированный на «значимость каждой точки», 
не нуждается в конкретно-натуралистических зрительных образах С другой стороны, 
подобный конкретный образ может приобрести самоценность именно как такая, 
доведенная до крайней степени совершенства «точка», отсылающая к необходимости 
ритуального прочтения любого «реального» образа Отсюда — полная логичность 
сосуществования в позднем скифском искусстве этих двух, казалось бы,
        1 Что  кстаги  вызывает и еще один «побочный > вопрос а не яв мегся in