и менаду можно воспринимать наравне с другими символами
«праздничного состояния» — музыкальными инструментами, сосудами для
вина, собаками. Последние представлены не сами по себе, а в качестве атри
бутивного элемента трех мужских фигурок, что позволяет увидеть в них не
более и не менее чем стандартные маркеры эфебического, «мальчишеского»
статуса данных конкретных фигур. Итак, перед нами все атрибуты и радос
ти «правильного» симпосия, предназначенные для услаждения участников:
вино, искусство, мальчики — и женщина, причем не статусная женщина, а
«вакханка», «общая подружка», человеческого в которой много меньше, чем
«дионисийского». Показательно, что «мужские» участники свиты Диониса
требуют полной видовой трансформации — сатир хвостат, у него специ
фическое строение лица и звериные уши. Менада же внешне ничем не от
личается от обычной женщины, кроме размашистых плясовых движений и
допуска к таким дионисийским атрибутам, как плющ, виноград, вино, музы
кальные инструменты и т.д.
       3	Позволю себе высказать предположение, что в обращении с данным
конкретным кратером требовалась определенная осторожность: небезразлич
но, с какой стороны к нему подходить и через какое полухорие черпать вино.
    
Греки

283

работка эротической тематики от натуралистических сцен с гомо-или 
гетеросексуальными партнерами до изысканных кодовых намеков на эротический 
подтекст той или иной жанровой или мифологической сцены. Неразрывное в 
древнегреческом восприятии единство поэзии и музыки подается в «немой» вазописи 
либо через пляску (с обилием дионисийских коннотаций), либо через изображение 
музыкантов и музыкальных инструментов (с обилием коннотаций эротических) 
Большое внимание уделяется и социально-возрастным статусам изображаемых людей. 
Мальчик, кодовыми маркерами которого являются обычно собака, заяц или петух, — 
в вазописи фигура откровенно «игривая» Эфебы игриво демонстрируют стройность 
фигуры и изящество поз, и оптимальный контекст в данном случае предоставляет 
гимнасий. Взрослые мужи представлены, как правило, в игривых ситуациях и 
коннотациях (пир, пляска, эротические сцены, праздничный комос1) либо в 
мифологизированном героическом контексте, также неуместном в бытовом 
пространстве, но вполне подобающем пространству праздничному Старость обычно 
подается в дидактическом противопоставлении молодости, красоте и силе или в не 
менее дидактическом сопоставлении с оными2. Женщина предстает либо в виде 
возбуждающего «чужого» (менада, амазонка)1, либо в качестве
       1	Зачастую наделенный откровенными чертами не-статусного поведения,
вроде переодевания в женскую одежду и т д
       2	Ср традиционную в древнегреческой поэзии разработку этой дихотомии,
особенно наглядную в стандартной Анакреонговои теме «я стар и немощен,
но на пиру как будто снова молод»
       1 Не эротически-игривыми ли подтекстами объясняется невероятное изобилие 
амазономахий в греческой вазописи — при крайне скромной представленности этого 
сюжета в литературной традиции, особенно в ранней, эпической Метафора 
сексуальной игры как битвы также не нова (ср Антимах, «На статую вооруженной 
Киприды», а также обилие любовно-воинской образности в более поздней 1радиции — 
Овидии, «Любовные элегии», I, IX, 1, I, X, 29, И, IX, 3 и далее, II, X, 29, III,
 XJ, 13-14, а также «Наука любви», I, 35, 2, 233, 2, 561, 2, 674, 2, 741 и 
далее, 3, 1-6, 3, 45, 3, 525, 3, 555 и далее) А «мужские» или, скорее, 
«юношеские» (легкое вооружение, безбородость и т д ) коннотации позволяют 
игриво лавировать между гомо- и гетеросексуальными контекстами Важна также и 
традиционная «скифская» атрибутика амазонок — как в плане обшей «чуждости», так 
и в плане сугубо дионисийском, напоминающем о невоздержанности и о несмешанном 
вине Амазонки логично воссоединяются с менадами О значимости «чужого» в 
контексге симпосия см того же Франсуа Лиссаррага, у которого эта тема — 
сквозная для всей книги Семантически значимо и вооружение амазонок Если с 
маленькими скифскими луками все понятно, то другие виды оружия требуют 
определенного комментария Так, двуострая секира, используемая женщиной против 
мужчины, откровенно отсылает к образу Клитемнестры, которая именно этим оружием 
Убила Аммемнона, охотничья роытина— возможная дань Aiaranre  Связь
    
284

В. Михайлин. Тропа звериных слов


объекта для традиционного
греческого тендерного юмора,
обильно представленного в коме
дии и ямбе (рис. 38). Выбор ми
фологических сцен также весьма
специфичен, причем ряд сюже
тов либо вообще не представлен в
литературной традиции (как сю
жеты о борьбе Геракла и Аполло
на за треножник, об игре в кости
между Ахиллом и Аяксом), либо
представлен диспропорциональ
но (как амазономахия). Это, ве
роятнее всего, свидетельствует о
ситуативной привязке и ситуа
тивном прочтении «модных» за
стольных сюжетов, вписанных в
Рис. 38	систему дионисийских кодовых
                                    маркеров данного конкретного времени или 
даже данного конкретного круга «потребителей»1.
3. СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ
    Итак, «игривое» дионисийское пространство предоставляет уникальную 
возможность совместить несовмес