бы ввести и в христианский пантеон таких богов, как 
Разумность или Праздность, не говоря уже об Амуре и Венере, только на том 
основании, что они являются действующими лицами «Романа о Розе».
    «Игривая» городская позднегреческая культура сама подсказала нам эту дорогу,
 рационализируя и аллегоризируя собственное религиозное наследие, играя 
концептами и понятиями, заимствуя
         1	См. в этой связи статью Ирины Ковалевой «О композиции "Трудов и
дней"» [Ковалева 2003].
         2	Коего также никогда не существовало. Да, греки приносили жертвы
«всем богам». Но не перечисляли при этом списочного состава почитаемых
богов. Да, тот же Гесиод предпринимает первую попытку свести воедино це
лый ряд «божественных» сюжетов — но именно сюжетов, проработанных до
него богатой сказительской традицией, которая находилась, мягко говоря, на
некотором удалении от реальной культовой практики. Гесиод создает в «Тео
гонии» нечто вроде каталога подобных сюжетов: что-то похожее делает, ска
жем, и составитель «Младшей Эдды», своеобразного гибрида между спра
вочником для поэтов и учебником поэтического мастерства. Конечно, поэти
ческий памятник может со временем приобрести статус священного писания
и лечь в основу тех или иных культовых практик — как то произошло с Биб
лией или с Кораном. Но ни «Эдда», ни «Теогония» не только не стали священ
ными текстами, но и никоим образом не претендовали на подобную роль. Это
поэтические памятники.
         1 Или Ники, персонифицированного эпитета Афины Полиады, которую (Нику, 
естественно) Фидий — в качестве ловчей птицы — поместил на правой руке своей 
Афины. Конечно, если считать Александра богом, можно обожествить и Вукефала ..
    
Греки		273
чужие культы в преддверии того странного коктейля из дикого кочевнического 
монотеизма и городского аналитически-аллегорического рационализма, которое 
именуется христианством. В поздней античности поэтические фигуры вроде 
Арес=война или Эос=заря навсегда стерлись от привычного употребления и вплелись 
в утонченную диалектику синкретических культов. И аллегории Дио-нис=вино или 
Дионис=опьянение — не исключение из общего правила. В итоге пушкинское «друг 
Марса, Вакха и Венеры» оперирует той же стертой метафорой, которую подхватывает 
Буркерт.
    Так что же, Дионис не был богом вина и опьянения? Нет, не был — по крайней 
мере, в архаический и раннеклассический периоды греческой истории. Так же как 
не был и богом растительности, «пробуждающихся сил природы» и тому подобных 
кабинетных выдумок образца XIX века. Афинский календарь праздников, лучше 
прочих сохранившийся до нашего времени, свидетельствует о том, что празднества, 
посвященные Дионису, никак не были связаны с вегетативными циклами1, «...les 
fetes de Dionysos ne sont pas associees aux vendanges, et il ne semble pas que 
Dionysos soit pense comme une divinite agraire»2, — пишет в книге «Вино в 
потоке образов. Эстетика древнегреческого пира» Франсуа Лиссарраг, нынешний 
директор парижского Центра им. Луи Жерне. И добавляет: «C'est le vin nouvaux et 
l'overture des jarres qui sont l'objet des ceremonies les plus importantes en 
Janvier-fevrier»3 [Lissarrague 1987: 9]. To есть речь идет о празднествах 
сугубо культурных, связанных с природным сырьем, уже прошедшим через процесс 
приготовления и включенным, таким образом, в систему социальных связей, а также 
с теми социальными функциями, которые этот приготовленный напиток должен был 
выполнять.
    Вино — всего лишь атрибут Диониса, такой же, как тирс, кан-фар, плющ, 
виноград, змея, свита из животных, сатиров и менад, общее представление о 
свободе, безответственности, изобилии, счастье и равенстве, или как чувство 
наркотического опьянения, варьируемое от легкого «навеселе» до экстаза и 
буйного помешательства4. В ряде сюжетов помешательство это вызывается отнюдь
1	См. в этой связи: [Parke 1986: 97 et passim].
         2	«...праздники, посвященные Дионису, не связаны со сбором винограда,
и Дионис, по всей видимости, не считается аграрным божеством». Здесь и да
лее цитаты из Ф. Лиссаррага даются в переводе Екатерины Решетниковой,
который должен выйти в составе блока материалов о греческом винопитии в
№ 4 журнала «Неприкосновенный запас» за 2005 год.
         3	«В январе—феврале самые важные церемонии разворачиваются вокруг
нового вина и открытия кувшинов».
         4	Следуя логике высказывания «Дионис — бог вина», его следовало бы
также признать богом всего вышеперечисленного: богом канфаров, богом плю
ша, змеиным богом, богом равенства, звериным богом и т.д.
    
274

В  Михаилин   Тропа звериных слов

не употреблением вина оно насылается богом на людей, не желающих его почитать 
(как дочери Минин) через посредство (или в сопровождении) буйно разрастающихся 
на ткацких станках побегов плюща и винограда, змей, шевелящихся