, поскольку у нас есть 
основания предполагать, что в данном случае, как и в случае с пекторалью из 
Толстой Могилы, речь шла о прямом заказе1. Зеркало само по себе является 
стандартным атрибутом «сидящей богини», интерпретируемой как Табити. Однако 
сложное, разбитое на восемь секторов изображение на его оборотной части, 
во-первых, включает в себя изображение крылатой «хозяйки зверей» («Апи»), 
«разводящей» двух пардов, а во-вторых, сплошь состоит из достаточно сложных 
пиктограмм, выполненных в «зверином коде»; вероятнее всего, они исходно являют 
собой связный ритуально-магический текст, разбитый на «этапы» или на иные 
смысловые составляющие.
    Таким образом, «змеиная» составляющая грифона выводит нас на крайне 
разнообразные и семантически насыщенные особенности скифской культуры, вполне 
поддающиеся восстановлению на основе дошедших до нас изобразительных текстов.
7. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ: ОБЩАЯ ЛОГИКА ПОСТРОЕНИЯ НИЖНЕГО ФРИЗА ПЕКТОРАЛИ
    Итак, исходя из вышеизложенного, мы, как представляется, можем 
рассматривать троекратно повторенную в центре нижнего фриза пекторали сцену 
терзания грифонами коней как маркер троекратного воинского жертвоприношения, в 
чем-то аналогичного древнеиндийскому ашвамедха и знаменующего собой обретение 
воином очередного, более высокого воинского статуса. Особо упомянутое у 
Геродота обстоятельство, что воинские жертвоприношения у скифов радикальным 
образом отличались от жертвоприношений, так сказать, «гражданских», уже 
оговаривалось раньше и вполне укладывается в рамки отстаиваемого здесь 
пространственно-магнетического подхода. Геродотов «скифский Арес» представ-
         1 Как отметили относительно этого зеркала и найденного вместе с ним 
ритона В.А. Ильинская и А.И. Тереножкин, со ссылкой на мнение М.И. Максимовой, 
«серебряное зеркало и ритон из Келермесса, которые считаются произведениями 
выдающегося ионийского торевта первой четверти VI века до н.э., стремившегося 
приспособить свое искусство к потребностям скифской среды <...>, не могли быть 
импортированными из отдаленных от Скифии центров, а изготавливались в 
непосредственной близости от потребителя» [Археология 1986: 190].
    
Скифы

165


ляется в виде меча, которому приносят кровавые (в отличие от других божеств), в 
том числе и человеческие, жертвы. В этой связи нелишним будет коснуться 
семантических аспектов двух типов предметов, часто встречающихся в скифских 
воинских погребениях, а именно собственно мечей и так называемых наверший.
     Д.С. Раевский достаточно подробно останавливается в «Модели мира скифской 
культуры» на анализе изображений, помещенных на перекрестье и на устье ножен 
келермесского меча, а также на ряде сходных изобразительных текстов. 
Изображение на устье ножен трактуется следующим образом:
     На них представлена трехчленная симметричная композиция, центральным 
элементом которой служит орнаментальный мотив, восходящий к древневосточному 
изображению священного дерева ... и фланкированный двумя фигурами обращенных к 
нему крылатых гениев <...> Она связана с воплощением идеи упорядоченного, 
организованного пространства и является одной из реализаций так называемой 
концепции мирового дерева, «определявшей в течение долгого времени модель мира 
человеческих коллективов Старого и Нового Света» [Топоров, 1972, с. 93], в 
частности представление о трехчленной вертикальной и четырехчленной 
горизонтальной структуре пространства.
     Символическое изображение дерева в этом случае отчетливо выступает как 
воплощение «центра мира», как axis mundi, а предстоящие ему фигуры 
символизируют основные направления горизонта, стороны света.
     Представление о пятичленном (включая «центр») горизонтальном пространстве 
в изобразительных и орнаментальных текстах допускает различные воплощения 
(данной структуры. — В.М.). <...> ...«фронтальное» ее восприятие, наиболее 
удобное при изобразительной, а не орнаментальной трактовке, приводило к 
естественной редукции структуры до симметричной трехчленной композиции, где со 
сторонами света соотносились уже не четыре, но лишь два противостоящих элемента.

[Раевский 1985: 97-98]

166

В. Miixaii/iiiH. Тропа звериных слов

И далее:
     В последнее время некоторые исследователи, анализируя описание Геродотом 
(IV, 62) скифского ритуала в честь божества, отождествленного Отцом истории с 
греческим Ареем, убедительно показали, что меч, водружаемый в ходе этого 
ритуала на вершину четырехугольного алтаря, выступает в качестве одного из 
воплощений мировой оси, то есть одного из функциональных эквивалентов мирового 
дерева.
[Раевский 1985: 97-98]
     В отношении изображения на перекрестье мельгуновского меча предложена 
следующая интерпретация:
     Симметричное расположение двух фигур по сторонам дерева отражает роль 
последнего в качестве элемента горизонтальной подсистемы космической модели... 
Не случайно в одном из этих случаев — на перекрестье мельгуновского меча — 
композиция с изображением деревьев и «керубов»-хранителей заменена изображением 
двух симметрично расположенных козлов в интересующей нас позе.
[Раевский