ский 1985 165|  Представляется, чт о подоб-
6. Заказ № 1635

162

В. Miixait.iiiH. Тропа звериных с юв

логической традиции желанием погубить Геракла, однако логика ритуала диктует 
совершенно иное его прочтение (тем более что именно после этого откровенно 
инициационного события аргос-цы, иоДиодору, идают мальчику Алкею его новое, 
«боевое» имя — Геракл). Гера и Афина выступают в данном случае носительницами 
двух стандартных для мужской инициационной ритуалистики (а затем и эпики) 
женских функций (см. подробнее: [Михайлин 20011). Афина осуществляет 
валькирическую функцию «выманивания» персонажа в «героическую» маргинальную 
зону и в героическую судьбу. Гера «ответственна» за его возвращение на 
статусную территорию, какового он удостаивается только после смерти, уже обретя 
высочайший возможный героический статус (которого не получил бы, «вернувшись» 
при жизни)1. В этом контексте образ младенца Геракла с разведенными в стороны 
руками, в которых зажаты змеи, представляющие, в свою очередь, «зримое и 
сущностное» воплощение Геры, имеет совершенно иной смысл, по сравнению с 
традиционно принятым. Да, это посвящение в героический статус — но посвящение, 
совершаемое не против воли Геры, а именно и исключительно во исполнение ее воли.
 Чтобы разорвать змей Геры в столь юном возрасте, нужно быть этого достойным 
(ср. мальчишескую охоту Кира, принесшую ему царский статус и право на престол) 
— а достойного определяет именно Гера, чье имя этимологически восходит, 
вероятнее всего, к смысловым полям «охраны» и «господства».
    На золотом окладе от ритуального женского головного убора, найденном в 
кургане Карагодеуашх (рис. 24), изображены, вероятнее всего, три ипостаси одной 
и той же скифской богини (либо три богини, магически совместимые в пределах 
единого ритуала, что функционально дает тот же самый итоговый смысл). Впрочем, 
первая версия более вероятна хотя бы в силу того, что снизу оклад ограничен 
орнаментом, в который вписаны три одинаковые женские головы с характерно («как 
у Али») убранными волосами. Оклад разделен в вертикальной последовательности на 
три фриза. В нижнем изображена восседающая богиня в высоком треугольном 
головном уборе (похожем на тот, частью которого являлся сам оклад),
ное толкование вполне приемлемо в том случае, если под абстрактным 
«преодолением смерти» понимать воинскую инициацию, два разных смысловых уровня 
которой, на наш взгляд, и представляют два упомянутых изображения. Напомню 
также и о том, что образ Геракла был крайне популярен не только у скифов, но и 
в остальном иранском мире (в особенности после походов Александра).
       1 Ср с наиболее популярным вариантом посмертной судьбы Ахилла, связанной 
с женитьбой на Елене и с царствованием на острове Левка («Белом» — ср. 
кельтский Авалон).
    
г

Скифы

163


с убранными под накидку волосами. За ее плечами помещены два улыбающихся 
женских персонажа. По правую руку от богини стоит девушка с сосудом, по левую — 
юноша. В правой руке богиня держит ритон, который юноша принимает у нее — тоже 
правой рукой. Второй фриз, отделенный от нижнего орнаментом в виде пары 
грифонов с сосудом, представляет богиню с убранными «как у Апи» волосами, 
стоящую анфас на колеснице, так что ног ее не видно; по обе стороны от нее 
расположены кони с развернутыми вправо и влево головами. На самом верхнем фризе 
богиня в длинном платье (головной убор и/или волосы, к сожалению, сохранились 
плохо) держит в обеих руках распущенный пояс.
    Свадебный характер представленной последовательности сцен — в контексте 
традиционной семантики известных индоевропейских свадебных обрядов — сомнений 
не вызывает. Важным представляется также соединение в пределах одного 
ритуального пространства двух скифских «богинь-посвятительниц» — сидящей богини 
с покрытой головой (и предстоящим ей молодым скифом) и «хозяйки зверей». 
Распущенный пояс в верхней, семантически самой сильной позиции может обладать 
не только вполне понятной и традиционной «женской» семантикой (распоясывание 
невесты), но и не менее значимой семантикой «мужской» — как напоминание о 
пройденном посвящении и о налагаемой новым статусом ответственности. Может он 
быть связан и с семантикой «расторгнутого змея» — но на возвратном пути, 
связанном с очищением и приобретением нового статуса, дающего право на брак.
    Принципиальная совместимость двух этих богинь в пределах единого 
мифо-ритуального семантического комплекса1 может быть подтверждена целым рядом 
других изобразительных текстов, наи-
       1 Трех, если причислить к ним еще и «скифскую медузу», зримое воплощение 
«пограничных» инициационных практик.
6*

164

В. Михаилин. Тропа звериных слов

более известным из которых является знаменитое келермесское серебряное зеркало 
(рис. 25). То обстоятельство, что выполнил его, вероятнее всего, греческий 
мастер, не может служить основанием для исключения данного предмета из 
собственно скифского кодового «зрительного ряда