: воин, вышедший в поход, заранее получает героический статус, то есть 
статус мертвого, «перешедшего границу», пересечение которой марки-
         1 Роль и функции женского персонажа как посредника при сугубо мужских 
ритуалах перехода (сезонных и статусных) более или менее подробно разобраны 
ниже, в главе «Между волком и собакой...», применительно к скандинавской и 
крядудрушх индоевропейских традиций.
    
154

В  Михайлин. Тропа звериных слов

руется традиционными «скоростными» кодовыми символами1. В иранском контексте 
«крылатая смерть» выводит нас на еще более прямые ассоциации с ритуалами, 
связанными с культом мертвых и семейного фарна, — ср. упоминавшиеся уже 
практики: иранские выставления трупов. Если подобный погребальный обряд не 
зафиксирован для северопричерноморских скифов, это не значит, что он не являлся 
частью их культурной памяти, при том что для близкородственных скифам племен 
сако-массагетского круга подобные данные есть.
    Акцентированное внимание на груди богини, помимо очевидного желания 
подчеркнуть ее половую принадлежность, может иметь подсобой стандартную 
индоевропейскую мифологему о герое, вскормленном звериным молоком — чаще всего 
волчьим или собачьим, — а также сказочный мотив вкушения змеиного (драконьего) 
молока, мяса, сердца и т.д., благодаря которому герой получает доступ к сугубо 
героическим и маргинальным умениям (язык зверей и птиц, провидческий дар, 
свойственный мертвым и/ или умирающим персонажам, и т.д.).
    Интересную деталь представляет собой также обязательный пояс богини, в ряде 
случаев самый заметный элемент ее костюма. Семантика пояса в традиционных 
индоевропейских культурах близка к выделенной здесь базовой семантике змеи и 
связана с полями замыкания/запрета («змеиная», ограничивающая природа богини) — 
как неотъемлемой части общей смысловой структуры ритуала перехода2. Однако эта 
же богиня зримо воплощает собой и противоположные смыслы — «отпирания» 
замкнутых границ, перехода и «перевоплощения» (расставленные ноги и руки, 
демонстрация «рожающего лона», разведение в стороны змей, хищных зверей и 
зооморфных «кодовых» химер). Представляется, что пояс как традиционный в 
индоевропейских культурах маркер девственного статуса («запреттолстеть», см. об 
этом [Михайлин 2001: 298]), так же знаково противопоставлен в фигуре богини ее 
распахнутым на лоне одеждам, как верхняя, человеческая часть ее тела — нижней, 
змеиной. Таким образом, иконография скифской «Апи» как нельзя лучше отвечает ее 
функциям в качестве богини, отвечающей за совершаемый на нейтральной территории 
(«женской», означен-
        1 Напомню, что первое из упомянутых скифских изображений Ани есть 
изображение на конском налобнике Конь, как параллельный хищной птице маркер (и 
ма1ически адекватное средеi во) пересечения фапицы между миром живых и миром 
мертвых, также не обойден вниманием
        ? Ср. устойчивую семантику пояса как оберега и 
опоясывания/распоясы-вания как соответствующего ритуального действия в 
индоевропейских, уральских и ряде дру[их культур.
    
Скифы

155

ной прокреативным и «жертвенным» растительным кодом) переход мужчин из одного 
статуса в другой1.
    В этом отношении весьма интересную параллель к скифской богине представляет 
собой древнегреческая Афина — вооруженная богиня-девственница, существующая 
преимущественно в мужских воинских контекстах (предстояние герою в бою и 
«определение» его судьбы), имеющая в качестве основного атрибутивного животного 
змею, «совоокая» (чем, помимо всего прочего, несомненно, подчеркивается ее 
ночная, хтоническая природа) и в то же время лучезарная, покровительница весьма 
специфических женских празднеств (вроде Фесмофорий) и прямо связанных с 
комплексом представлений о судьбе умений (вроде прядения и ткачества). 
Неоднократно декларировалась и генетическая связь Афины с критской 
богиней-змеедержицей. Напомним также, что в древнегреческой традиции Афина 
прочно связана с городскими стенами, опоясывающими город и создающими замкнутое 
культурное пространство. Причем она как защищает их, так и пробивает, чему 
соответствуют два ее культовых эпитета: Градодержица и Градоимица.
    Один из самых известных сюжетов, непосредственно связанных с Афиной, есть, 
конечно же, сюжет о Персее. Персей, герой по «нечеловеческим», откровенно 
маргинальным обстоятельствам рождения и воспитания, отправляется Полидектом в 
откровенно инициационный поход на поиски горгоны Медузы. При помощи Афины и 
чудовищных старух фай добыв ряд волшебных предметов (шляпа-невидимка, крылатые 
сандалии и заплечный мешок) и вооружившись подаренным Гермесом ножом (самая 
форма которого указывает на его небоевую, ритуальную природу), Персей отсекает 
Медузе голову, глядя на нее при этом через подставленный Афиной полированный 
медный щит (то есть фактически через зеркало), чтобы не встретиться с ней 
взглядом и не окаменеть. Следующий подвиг Персея — также откровенно 
змееборческий и связан со спасением девственницы Андромеды от морского чудища. 
По окончании подвигов Персей возвращает все волшебные предметы их законным 
владельцам (о