овать готовность смириться с ним, 
даже в тех случаях, когда сам он — избранник и любимец богов. Тех же, кто 
откровенно превышает свои полномочия, боги наказывают, и безумие, p.avia той 
Оеой, является вполне законным (и привычным в греческой традиции) способом 
наказать тЗРрютлс,, «хюбриста»: то есть того, чье поведение оскорбляет богов и 
посягает на их права.
     Герой и хюбрист в греческой традиции — понятия не взаимозаменяемые, но 
вполне (и часто) совместимые. Герой — это тот, кто преступает пределы, 
положенные человеку: он одновременно и
    
Греки

229

выше человека, поскольку «ведет себя как бог» и зачастую является сыном или 
внуком того или иного божества, и ниже его, поскольку не соблюдает положенных 
человеку поведенческих границ — как зверь или звероподобное существо (кентавры, 
киклопы и прочая нечисть у греков — стандартный маркер для не-человече-ского 
поведения)1 Он отделен от остальных людей непреодолимой гранью, которая 
очерчивает его особую, «героическую» судьбу и сущность2 Он — Другой, со всеми 
положенными подобному персонажу в греческой традиции коннотациями божественными,
 «магическими», варварскими и звериными Бернард Нокс приводит в своей статье 
«"Аякс" Софокла» представительную подборку характеристик центрального 
действующего лица этой трагедии
    Аякс — \ityac,, «большой, ветикий» В первой сцене бич его огромен, таковы 
же и речи, его сила и храбрость — «величайшие», и для моряков, составляющих хор,
 он представляет собой одного из тех «великих духом» людей, под чьей защитой 
живут люди маленькие, такие, как они сами Но то же самое слово может быть 
использовано и его врагами, и совершенно в ином смысле, для них он «большое 
тело» — Агамемнон же и вовсе называет его «бочыиим быком» Огромен он сам, 
огромны и его амбиции и это само по себе делает его одиночкой, povoc; Это слово 
употребляется по отношению к нему снова и снова — на войне или в мирное время 
он равно одинок Он человек дела, tpya, а не слов, а когда он говорит, то делает 
это с неоспоримым чувством собственного превосходства, его речь — хорлос,, 
беззастенчивое утверждение собственной значимости Его смелость описывается в 
терминах, которые вызывают в памяти бойцов «Илиады» он отважный,оЛхщос,, 
неистовый, Эойрюс,, пылкий, atOov, храбрый, еихарбюс;, и ужасный, Scvog Его 
смелость и отвага, тоХрцт), Spaaoc,, преследуют сугубо личную цель, он взыскует 
славы, Эрсюос;, яЫод, и награды за воинскую доблесть, EvxXeia, которой он был 
лишен после того, как Ахиллов доспех присудили Одиссею Все эти качества выдают 
в нем человека самодостаточного, однако он не чужд и отрицательной их стороны У 
него нет чувства ответственности ни перед кем и ни перед чем, кроме 
ответственности перед собственной героической личностью и необходимостью не 
уронить той великой славы, которую до него
       1	«Он (Геракл — В М) отличен от других людей, поскольку по определе
нию выше их, будучи сыном Зевса, будучи наделен нечеловеческой силой и
особой судьбой, предсказанной ему отцом, но он еще и ниже других людей,
он низведен до зверя» [Biggs 1966 228]
       2	«Героизм, как и прочие формы гениальности, естественным образом
приводит к одиночеству видение великой славы мешает общению с другими
людьми   » [Biggs 1966 225]
    
230

В  Михайлин   Тропа звериных слов

снискал его отец Он упрямого нрава, axepeocppov, он неразумен, oxppvax;, 
йфроутСотчотйхкос,, безрассуден, bvakoyvaxoc,, неприветлив, о\)ОтраяхХ.ос,, 
есть еще один термин, который применяется к нему чаще всех прочих он шцбс,, 
грубый, дикий, неприрученный — по натуре он дикий зверь, и именно через этот 
образ мы и воспринимаем его в охотничьей метафорике пролога.
|Кпох 1961   21]1
    «Отрицательные» характеристики Аякса имеют одну примечательную общую черту: 
большая часть из них строится при помощи отрицательных приставок (й, bvti). Это 
не самостоятельные качества, но, скорее, показатели отсутствия неких значимых 
качеств, делающих человека человеком.
    Во второй половине 90-х годов прошлого века Ник Аллен, тогдашний директор 
Института антропологии Оксфордского университета, развивая трехфункциональную 
схему Жоржа Дюмезиля, ввел — помимо общеизвестных первой («жреческой»), второй 
(«воинской») и третьей («хозяйственной») — еще и четвертую функцию, как 
необходимую для анализа социальных отношений в архаических индоевропейских 
сообществах, к которым оба эти исследователя определенно относили и сообщества 
древнегреческие. Четвертая функция «отвечает» у Аллена за практики социального 
исключения — как позитивные, так и негативные, отчего и представлена в двух 
регистрах, F4+ и F4-.
    Если первая функция связана с сакральным, вторая — с физической силой и 
войной, третья — с плодородием, изобилием и другими подобными понятиями, то 
четвертая сопряжена со всякой инаковостью, с тем, что находится вовне или по ту 
сторону пространства, описываемого тремя классическими функциями. При этом в 
одних своих проявлениях она оценивается позитивно (как нечто выдающееся, из 
ряда вон выходящее и т.д ), в других — негативно либо вообще лишается всякой 
ценности.
[Allen 1998: 120]
    Герой — фигура исключительная во всех смыслах слова, и «злая судьба», 
преследующая бо