развивалось своим магически-счастливым путем.
Почему я так уверен в собственной правоте? Должен признаться, что я нахожусь в 
уникальном положении, поскольку точно знаю ответ на этот вопрос.
Несколько раз я говорил, что темпоралисты стоят выше меня. Во всяком случае, в 
их глазах я нахожусь значительно ниже, но именно это положение и позволяет мне 
смотреть на некоторые аспекты незамутненными глазами, как я уже говорил ранее, 
и помогает лучше понимать роботов, о чем я тоже упоминал.
Дело в том, что я робот.
Я первый человекоподобный робот, и именно от меня и тех моих собратьев, которых 
еще предстоит изобрести, зависит будущее человечества.




Часть 2. Три закона роботехники



Хоровод

Одно из любимых изречений Грегори Пауэлла гласило, что паника до добра не 
доведет. Поэтому когда потный и возбужденный Майкл скатился ему навстречу по 
лестнице, Пауэлл нахмурился.
— В чем дело? — спросил он, — сломал себе ноготь?
— Как бы не так, — задыхаясь, огрызнулся Донован. — Что ты целый день делал 
внизу? — Он перевел дух и выпалил: — Спиди не вернулся!
Глаза Пауэлла широко раскрылись, и он остановился, но тут же взял себя в руки и 
продолжал подниматься по лестнице. Он молчал, пока не вышел на площадку, потом 
спросил:
— Ты послал его за селеном?
— Да.
— И давно?
— Уже пять часов.
Снова наступило молчание. Вот дьявольское положение! Ровно двенадцать часов они 
находятся на Меркурии — и уже попали в такую скверную переделку. Меркурий 
всегда считался самой каверзной планетой во всей Солнечной системе, но это уже 
слишком!
Пауэлл произнес:
— Начни сначала и рассказывай по порядку.
Они вошли в радиорубку. Оборудование ее, не тронутое за десять лет, прошедших с 
Первой экспедиции, уже слегка устарело. Для техники эти десять лет значили 
очень много. Сравнить хотя бы Спиди с теми роботами, которых производили в 2005 
году. Правда, за последнее время достижения роботехники были особенно 
головокружительны.
Пауэлл осторожно потрогал еще блестевшую металлическую поверхность. Все, что 
было в комнате, казалось каким-то заброшенным и производило бесконечно гнетущее 
впечатление. Как, впрочем, и вся станция.
Донован тоже это почувствовал. Он сказал:
— Я попробовал связаться с ним по радио, но без всякого толку. На солнечной 
стороне радио бесполезно — во всяком случае на расстоянии больше двух миль. 
Отчасти поэтому и не удалась Первая экспедиция. А чтобы наладить УКВ, нам нужна 
не одна неделя…
— Оставим это. Что же все-таки ты выяснил?
— Я поймал немодулированный сигнал на коротких волнах. По нему можно было 
только определить положение Спиди. Я следил за ним два часа и нанес результаты 
на карту.
Донован достал из заднего кармана пожелтевший листок пергамента, оставшегося от 
неудачной Первой экспедиции, и, швырнув его на стол, яростно прихлопнул ладонью.
 Пауэлл следил за ним, стоя поодаль и скрестив руки на груди. Донован нервно 
ткнул карандашом:

— Этот красный крестик — селеновое озеро.
— Которое? — прервал его Пауэлл. — Там было три. Их все нанес для нас Мак-Дугал,
 перед тем как отсюда улететь.
— Я, конечно, послал Спиди к самому ближнему. Семнадцать миль отсюда. Но не в 
этом дело. — Голос Донована дрожал от напряжения. — Вот эти точки обозначают 
положение Спиди.
В первый раз за все время напускное спокойствие Пауэлла было нарушено. Он 
схватил карту.
— Ты шутишь? Этого не может быть!
— Смотри сам, — буркнул Донован.
Точки, обозначавшие положение робота, образовали неровную окружность, в центре 
которой находился красный крестик — селеновое озеро. Пальцы Пауэлла потянулись 
к усам — несомненный признак тревоги.
Донован добавил:
— За два часа, пока я за ним следил, он обошел это проклятое озеро четыре раза. 
Похоже на то, что он собирается кружиться там без конца. Понимаешь, в каком мы 
положении?
Пауэлл взглянул на него, но ничего не сказал. Конечно, он понимал, в каком они 
положении. Все было просто, как цепочка силлогизмов… От всей мощи чудовищного