превращен в музей, тщательно восстановленный в том виде, каким он был в период 
своего расцвета. Я много часов гулял по нему с гидами, поскольку им хотелось 
узнать мое мнение относительно его подлинности. Я ничем не мог им помочь, так 
как никогда не бывал на Манхаттане. Мне показалось, что они им очень гордятся. 
У них есть и другие сохраненные города, тщательно восстановленные механизмы, 
библиотеки с печатными книгами, огромные витрины, демонстрирующие моды 
прошедших веков, мебель и другие мелочи повседневной жизни. Они говорили, что 
люди нашего времени были не слишком мудры, но сумели создать надежную базу для 
наступления будущего.
— А ты видел молодых людей? Очень молодых? Детей?
— Нет, сэр.
— Очень хорошо, Арчи. А теперь послушай меня…
Если и есть что-то, в чем я разбираюсь лучше темпоралистов, так это роботы. Для 
них роботы остаются черными ящиками, которым отдают приказы и которых отсылают 
к ремонтникам или выбрасывают, когда они выходят из строя. Однако я хорошо 
понимал позитронные цепи роботов и умел обращаться с Арчи, как никто из моих 
коллег. И я воспользовался своими знаниями.
Я не сомневался, что темпоралисты больше не станут его расспрашивать, поскольку 
они боялись связываться с будущим. Но даже если они и решатся на дальнейшие 
беседы, он не станет говорить им то, что им, с моей точки зрения, знать не 
следует. Да и сам Арчи не будет подозревать, что он скрывает от них какие-то 
факты.
Я довольно тщательно все обдумал, и постепенно мне стало ясно, что произошло в 
течение следующих двух столетий.
Дело в том, что мы совершили ошибку, отправив в будущее Арчи. Он примитивный 
робот, и для него люди всегда остаются людьми. Он не может — не умеет — их 
различать. Арчн не удивило, что люди стали такими цивилизованными и гуманными. 
Позитронные цепи мозга заставляют Арчи воспринимать всех людей цивилизованными 
и гуманными; в некотором смысле даже богоподобными, если воспользоваться этим 
старомодным выражением.
Сами темпоралисты, будучи людьми, почувствовали удивление и даже некоторое 
недоверие, когда Арчи представил им свое видение ситуации, в соответствии с 
которым человеческие существа стали такими добрыми и благородными. Но, 
опять-таки будучи людьми, темпоралисты заставили себя поверить Арчи, вопреки 
собственному здравому смыслу.
Получилось, что я умнее темпоралистов или просто мне удалось посмотреть на вещи 
незамутненным взглядом.
И я спросил у себя: если за двести лет население уменьшилось с десяти 
миллиардов до одного, почему оно не уменьшилось до нуля? Я не видел особой 
разницы между такими результатами.
Кто были те, кому удалось спастись? Вероятно, они оказались сильнее остальных 
девяти миллиардов? Или выносливее? Лучше переносили лишения? А также были более 
разумными, рациональными и добродетельными, чем девять миллиардов погибших, что 
следовало из картины мира через двести лет, которую нарисовал нам Арчи.
Короче, были ли они людьми?
Они улыбались Арчи с легкой насмешкой и хвастались, что у них нет роботов, 
утверждали, что им не нужны металлические карикатуры на человека.
А что, если они сами лишь органические копии человека? Что, если они роботы, 
принявшие облик человека; столь похожие на людей, что их невозможно отличить, 
во всяком случае роботу вроде Арчи? Что, если люди будущего на самом деле — 
человекоподобные роботы, которым удалось выжить после глобальной катастрофы, 
принесшей гибель всем людям?
У них нет детей. Арчи не видел ни одного ребенка. Конечно, население оставалось 
стабильным, люди жили долго, так что детей в любом случае не могло быть много. 
Но Арчи два месяца провел на Луне, где население росло, однако и там он не 
видел детей.
Возможно, в будущем этих людей конструируют, а не рожают.
Может быть, это и хорошо? Если люди вымерли в результате собственной злобы, 
ненависти и глупости, то от них хотя бы остались достойные потомки, разумные 
существа, которые ценят прошлое, сохраняют его и двигаются в будущее, изо всех 
сил стараясь осуществить мечты человечества и построить лучший, добрый мир. Да 
и космос они заселяют более эффективно, чем мы, «настоящие» люди.
Сколько разумных существ во вселенной вымерло без следа? Быть может, мы будем 
первыми, кому удалось оставить такое наследие.
Мы имели право чувствовать гордость.
Должен ли я рассказать о своем открытии миру? Или темпоралистам? Не знаю.
Во-первых, они могут мне не поверить. Во-вторых, если они мне поверят, не 
обратятся ли люди против роботов и не уничтожат ли тех, кто придет им на смену? 
Или просто откажутся строить новых? Значит, видение будущего глазами Арчи — и 
моими собственными — никогда не станет реальностью. Но это едва ли повлияет на 
причины, вызвавшие гибель человечества. Таким образом, я лишь помешаю появлению 
его замены, не возникнет других существ, созданных человеком и почитающих людей,
 которые могли бы осуществить давние мечты человечества.
Я не хотел, чтобы это произошло. Видение мира глазами Арчи должно стать 
реальностью.
Я пишу эти строки и позабочусь о том, чтобы их нашли и прочитали лишь через 
двести лет, точнее, немного раньше — перед самым появлением Арчи. Пусть 
человекоподобные роботы знают, что они должны хорошо его встретить и 
благополучно отправить домой, снабдив такой информацией, которая заставит 
темпоралистов отказаться от экспериментов со временем, чтобы будущее