Один темпоралист сказал:
— Чтобы избежать подобной опасности, неплохо бы сконструировать миниатюрный 
темпоральный двигатель, который можно спрятать в одежде.
— Даже если бы мы сумели этого добиться, — возразил другой, — нам потребовалось 
бы слишком много времени, так что мы или наши потомки добрались бы до будущих 
столетий без помощи машины. Нет, если произойдет несчастный случай, Арчи просто 
не вернется, а мы предпримем новую попытку.
Все это говорились в присутствии Арчи, но, естественно, не имело никакого 
значения. Арчи мог с полнейшим спокойствием размышлять о невозможности 
возвращения или даже о своем собственном уничтожении, если он не исполнит 
приказа. Второй закон роботехники, гласящий, что робот обязан выполнять приказы,
 имеет более высокий приоритет, чем Третий, в котором говорится, что роботу 
следует заботиться о сохранении собственной «жизни».
В конце концов все слова были сказаны, и никому больше не хотелось давать 
последние наставления, возражать коллегам или обсуждать возможные варианты.
Арчи повторил все указания со спокойствием и точностью, характерной для любого 
робота. Теперь следовало научить его пользоваться машиной. И он научился, со 
своей обычной уверенностью и тщательностью.
Вам следует понимать, что в те времена простые люди не знали о том, что мы 
работаем над путешествиями во времени. Пока шла разработка теории, денег 
требовалось совсем немного, но эксперименты стоят недешево. Поэтому ученым не 
стоило пускаться в заведомо бесполезные авантюры.
Если бы произошла крупная неудача, то, с учетом общего состояния финансов, 
вспыхнуло бы всеобщее возмущение, а наш проект был бы обречен. Темпоралисты 
сошлись в одном: следует сообщать только об успешных опытах, причем максимально 
кратко. Так что этот эксперимент имел для нас огромное значение.
Мы собрались в удаленном от цивилизации месте, на краю пустыни, где 
располагался полигон для Проекта-4. (Даже название не должно было давать ни 
малейшего намека на природу нашей работы, но мне всегда казалось, что, 
поскольку многие называют время четвертым измерением, кто-нибудь обязательно 
догадается о том, чем мы занимаемся. Впрочем, насколько мне известно, ничего 
такого не произошло.)
Наконец настал момент, когда ученые затаили дыхание, Арчи вошел в машину и 
поднял руку, чтобы доложить о своей готовности. Прошло мгновение — уж не знаю, 
успел ли кто-нибудь выдохнуть — и машина как будто вздрогнула.
Это была почти неуловимая дрожь. Я не уверен, что она вообще имела место. 
Возможно, я лишь увидел то, что ожидал увидеть, ведь я считал, что машина 
должна дрогнуть, если она возвращается почти в тот же момент, из которого 
исчезла. Я хотел спросить у остальных, но меня всякий раз охватывало смущение, 
когда я обращался к ним, если только они сами не задавали мне какой-то вопрос. 
Они были очень важными людьми, а я всего лишь… ну, я уже говорил. Кроме того, 
мне не терпелось послушать Арчи, и я забыл об этой дрожи.
Интервал между исчезновением и возвращением получился таким коротким, что у 
меня возникло ощущение, будто Арчи никуда не исчезал, однако такого, 
естественно, быть просто не могло. Машина определенно растворилась в воздухе.
Да и Арчи, вышедший из машины, сильно изменился. Он уже не был прежним роботом, 
шагнувшим навстречу неизвестности несколько мгновений назад. Он явно потерял 
товарный вид: полировка потускнела, поверхность перестала быть идеально ровной, 
словно он с чем-то сталкивался, да и оглядывался по сторонам он как-то 
неуверенно, как будто успел забыть место, которое так недавно покинул. 
Сомневаюсь, что среди нас нашелся бы кто-нибудь, у кого возникли бы сомнения в 
истинности путешествия Арчи.
Вот каким оказался первый вопрос, который ему задали:
— Сколько времени ты отсутствовал?
— Пять лет, сэр, — ответил Арчи. — Именно такой интервал времени упоминался, 
когда меня инструктировали, и я хотел сделать свою работу как можно лучше.
— Это очень важный факт, — заявил один из темпоралистов. — Если бы весь мир 
лежал в руинах, роботу не потребовалось бы столько времени, чтобы собрать 
необходимую информацию.
Однако никто не осмелился прямо спросить: «Скажи, Арчи, а не превратилась ли 
Земля в руины?»
Они надеялись, что Арчи заговорит сам, но он ждал вопросов — ведь роботы очень 
вежливы. Впрочем, Арчи так устроен, что он должен повиноваться приказам, из 
чего следовало, что пришла пора докладывать о наблюдениях, забыв о правилах 
вежливости.
— На Земле в будущем все хорошо, — сказал Арчи. — Социальные структуры не 
изменились и работают вполне успешно.
— Не изменились и работают успешно? — сказал один из темпоралистов так, словно 
услышал признания еретика. — Повсюду?
— Обитатели мира были очень добры. Они показали мне все части земного шара. 
Повсюду царят мир и процветание.
Темпоралисты переглянулись. Казалось, им было легче поверить в то, что Арчи 
ошибается, чем в будущее процветание Земли. У меня уже давно сложилось 
впечатление, что, несмотря на оптимистические заявления, все они не сомневались,
 что Земля находится на грани колоссального кризиса или даже физического 
уничтожения.
Теперь они начали задавать Арчи вопросы.
— А как насчет лесов? — закричал один из них. — Они ведь почти уничтожены.
— Был реализован грандиозный проект по восстановлению природы, сэр, — ответил 
Арчи. — Повсюду, где только возможно, устроены заповедники дикой природы. При