мужчинами, хотя это почти исключено, учитывая ее утонченное воспитание и 
невинность.
— Что же она тебе ответила?
— Что в Бенсонхойсте женщины знают о сексе с рождения.
— До чего же удобно!
— Да. Мне было двадцать четыре, когда я… Ладно, забыли.
Как бы то ни было, вечер получился весьма поучительным.
Должен сказать, что после него Уинтроп стремительно покатился вниз. Как 
оказалось, действительно достаточно удалить узел, отвечающий за формальности, и 
вольностям уже нет предела.
Как я и предсказывал, с ним порвали отношения все уважаемые люди Новой Англии. 
Даже в Нью-Хейвене, где расположен позорный общеобразовательный институт, о 
котором Уинтроп говорил, содрогаясь от отвращения, прослышали про его случай. 
На стенах Джейла или Джуйла — уже не помню, как правильно называется эта 
богадельня — появились веселые и оскорбительные надписи типа: «Уинтроп Карвер 
Кэбуэлл закончил Гарвард».
Как вы прекрасно понимаете, все уважающие себя выпускники Гарварда встали на 
дыбы, поползли даже слухи о возможном нападении на Йейл. В штатах Массачусетс и 
Коннектикут готовились призвать резервистов, но кризис, к счастью, миновал. 
Горячие головы в Гарварде и в той дыре — опять забыл название — сообразили, что 
война изрядно попортит их одежду.
Уинтропу пришлось бежать. Он женился на Черри, после чего молодожены удалились 
в маленький домик в Фа-Рокэвей, где, судя по всему, находилась Ривьера 
Бенсонхойста. Там Уинтроп и жил в полной безвестности, окруженный внушительными 
остатками своего богатства и Черри, чьи волосы с годами стали каштановыми, а 
фигура заметно раздалась.
У них родилось пятеро малышей; похоже, Черри явно переусердствовала в обучении 
Уинтропа сексу. Детей, насколько я помню, звали Пойл, Хойбат, Бойнард, Гойтруда 
и Пойси, отличные бенсонхойстские имена. Что же касается Уинтропа, то теперь 
его знают и любят как «Неряху из Фа-Рокэвея». На официальных церемониях он 
предпочитает появляться в старом поношенном банном халате.
Я терпеливо дослушал рассказ до конца и, когда Джордж замолчал, заметил:
— Ну вот. Еще одна история с ужасным концом, случившаяся благодаря твоему 
вмешательству.
— С ужасным? — негодующе переспросил Джордж. — С чего ты решил, что у нее 
ужасный конец? Я заезжал к Уинтропу буквально на прошлой неделе. Он сыто рыгает 
над кружкой пива, похлопывает себя по животу и рассуждает о том, как он 
счастлив. «Свобода, Джордж, — говорит он. — Я обрел свободу и чувствую, что 
некоторым образом я обязан этим тебе. Даже не знаю, откуда взялось это чувство, 
но я не могу от него отделаться». Уинтроп заставил меня взять десять долларов. 
Он предложил их от чистого сердца, и я не стал отказываться, чтобы его не 
обидеть. Кстати, это напомнило мне, дружище, о том, что ты тоже задолжал мне 
десятку. Помнишь, ты предлагал пари, что все мои истории имеют плохой конец?
— Такого пари не помню, Джордж, — ответил я.
Джордж закатил глаза.
— До чего же удобно устроена у некоторых людей память! А ведь случись тебе 
выиграть — ни за что бы не забыл. Неужели я должен записывать такие мелочи, 
чтобы избавить тебя от неуклюжих попыток избежать расчета?
— Хорошо, хорошо, — проворчал я, протягивая ему десятидолларовую купюру. — Я не 
обижусь, если ты не возьмешь.
— Я понимаю, что ты говоришь это от чистого сердца, — ответил Джордж. — Но я-то 
знаю, что ты обидишься, и не могу этого допустить.
С этими словами он положил деньги в карман.
Конец
Я пристально наблюдал за читающим мой рассказ мистером Нортропом.
Лицо его было мрачнее обычного, за все время он ни разу не засмеялся и даже не 
улыбнулся, хотя я знал, что рассказ получился очень смешной.
Закончив, он перечитал рукопись снова, на этот раз гораздо быстрее. Затем 
посмотрел на меня, и в глазах его вспыхнула откровенная враждебность.
— Ты сам это придумал, Кэл?
— Да, сэр.
— Помогал тебе кто-нибудь? Были ли куски, которые ты переписал из других 
рассказов?
— Нет, сэр. По-вашему, рассказ не смешной?
— Все зависит от чувства юмора, — кисло ответил мистер Нортроп.
— Разве это не сатира? Считаете, что получилось не смешно?
— Мы не станем это обсуждать, Кэл. Отправляйся на место.
Остаток дня я провел в своей нише, размышляя над несправедливостью мистера 
Нортропа. Мне казалось, что я написал именно то, что он от меня ожидал, и у 
него не было причин для недовольства. Я не понимал, что могло не понравиться 
мистеру Нортропу, и злился на него.
На следующий день приехал техник. Мистер Нортроп вручил ему рукопись.
— Прочтите, — сказал он.
Техник прочитал рассказ, несколько раз рассмеялся, после чего с широкой улыбкой 
вернул рукопись мистеру Нортропу.
— Кэл сочинил?
— Да.
— И это всего лишь третий его рассказ?
— Да.
— Что вам сказать… Здорово получилось! Думаю, вы могли бы его опубликовать.