И я обратился за указаниями по этому поводу к людям сердца и созерцания,
и они в один голос посоветовали мне оставить отшельническую жизнь и
выйти из своего уединенного уголка. К этому прибавились многократно,
один за другим виденные праведниками сны, которые свидетельствовали о
том, что этот мой шаг, приуроченный Всеславным Аллахом к началу столетия
(6), - благой и правильный почин. Ведь Всеславный Аллах обещал оживлять
свою религию в начале каждого столетия.

Итак, надежда моя окрепла, благое намерение мое, подкрепленное этими
знамениями, победило, и Всевышний Аллах облегчил мне мое движение в
Нишапур для осуществления этой задачи в месяц зу-ль-када четыреста
девяносто девятого года (7). Из Багдада я выехал в месяц зу-ль-када
четыреста восемьдесят восьмого года - значит, отшельническая жизнь моя
длилась одиннадцать лет. То был шаг, предопределенный Всевышним Аллахом,
одним из чудесных предопределении Его, которого сердце мое не
чувствовало в течение этой отшельнической жизни так же, как мне в голову
никогда не могла прийти мысль о возможности того, что я когда-нибудь
уеду из Багдада и расстанусь с тогдашним моим положением. Всевышний
Аллах - это тот, кто изменяет сердца и положения, и "сердце верующего -
между двумя перстами Милосердного".

Я прекрасно знал, что, если бы я возвратился, я бы не возвратился. Ибо
возвратиться значит вернуться к былому. Но в те былые времена я
распространял науку, через которую приобретают видное положение, и звал
к ней людей словом своим и делом - к этому сводились тогда моя цель и
мои помыслы. Ныне же я зову людей к науке, через которую лишаются
положения, - в смысле снижения его уровня. Вот в чем заключаются теперь
помыслы, цель и чаянья мои, и об этих моих помыслах ведомо Аллаху.

Я хочу исправить себя и других. Мне неизвестно, добьюсь ли я желаемого
или умру, не достигнув своей цели. Но я твердо и убежденно верю в то,
что на все воля Аллаха, Высокого и Великого, верю, что не я совершал
поступки свои, а Он двигал моими поступками, что не я вершил делами
своими, а Он вершил ими, пользуясь мной как своим послушным орудием. И я
молю Его, чтобы он сначала исправил меня, а потом через меня исправил
других, чтобы Он направил меня по пути истинному, а потом через меня
направил по нему других. Я молю Его, чтобы Он показал мне истину как
истину и помог мне следовать ей и чтобы показал мне ложь и помог мне
сторониться ее.

Вернемся же теперь к упомянутым нами причинам ослабления веры у
перечисленных выше людей и коснемся способов направления их по
праведному пути...

Что касается людей, которые говорят о той неразберихе, с которой они
столкнулись, слушая рассуждения талимитов, то исцелением для них служит
то, о чем говорилось нами в книге "Правильные весы", и мы не будем об
этом распространяться в настоящем трактате.

Что касается того, что вообразилось ибахитам, то мы, разделив их путаные
рассуждения на семь видов, разобрали их в книге "Алхимия счастья".

Что касается тех, чья вера оказалась под разлагающим влиянием философии
настолько, что они начали отвергать принцип пророчества, то ведь мы уже
говорили и об истинной природе пророчества, и о необходимом
существовании его, ссылаясь при этом как на доказательство на наличие
таких наук, как фармакология, астрономия и другие. Ради этого мы и
предпослали настоящему разделу специальный раздел об истинной природе
пророчества. Мы вывели доказательство из специфических особенностей
медицины и астрономии потому, что оно исходит из их же собственных наук.
Любому ученому, представляющему такие искусства, как, например,
астрономия, медицина, магия и искусство заклинания, мы укажем на то, что
его же наука заключает в себе доказательство необходимости пророчества.

Что касается такого человека, который на словах утверждает необходимость
пророчества, а на деле приравнивает предписания шариата философской
мудрости, то при ближайшем рассмотрении оказывается, что он не верует в
пророчество. Такой человек верит лишь какому-нибудь мудрецу, имеющему
определенного читателя и требующему от него, чтобы тот стал его
последователем. А это не имеет ничего общего с пророчеством, ибо
уверовать в пророчество значит признать утверждение о том, что за
рациональным познанием имеется такая ступень познания, на которой
раскрывается око, дающее возможность постигнуть особые объекты,
недоступные для разума так же, как постижение цветов недоступно для
слуха, постижение звуков - для зрения, постижение интеллигибельных вещей
- для всех чувств. Если это недопустимо, то это значит, что мы уже
доказали не только возможность существования пророчества, но и само его
существование. Если же это допустимо, то это значит, что мы уже доказали
наличие в нашем подлунном мире вещей, называемых специфическими
свойствами, которые совершенно не могут быть охвачены разумом и которые