См.: Хамид ад-Дин ал-Кирмани. Успокоение разума. М. 1995.

*

"Успокоение разума"

*

II. 7. [О божественных атрибутах] Мы скажет: разумы стремится утвердить
единственность Всевышнего Бога, превознести, восславить и восхвалить Его
достойным образом. К тому есть два пути: утверждать за Ним наивысшие
атрибуты или отрицать атрибуты и- не приписывать их Ему. Поскольку
утверждение единобожия и Прославление [Бога] путем приписывания Ему
атрибутов ведет ко лжи и вымыслам о Всевышнем, когда соотносят с Ним Его
не достойное и уподобляют Его же творениям, что ниже Его, то
наиправдивейшйй способ утверждения единобожия и восславления состоит не
в приписывании атрибутов, но в обратном, а именно в отрицании их.

И вот мы вслед за праведниками единобожия, последователями чистых имамов
встали на путь утверждения единобожия и восславлення чрез отрицание
атрибутов, ибо сие и есть истинная правда. Поскольку правдивость
заключается в том, чтобы утверждать в вещи что-либо действительно в ней
сущее и отрицать за ней то, чего в ней нет, то мы считаем, что если мы
Припишем Всевышнему какой-либо атрибут, а тот атрибут - не Его, а иного
(ибо он относится к сущему, получившему бытие от Него, кое отлично от
Всевышнего), то тем самым солжем-- ведь ложь и состоит в том, чтобы
приписывать-вещи то, чего у нее нет, или отрицать за ней то, что у нее
есть. А если мы будем отрицать за Ним какой-нибудь атрибут и тот атрибут
будет не Его, а кого-либо иного, то мы в том будем держаться правды. Вот
мы и встали на сей путь утверждения единобожия, очерченный руководящими
столпами водительства пути к Истине (да пребудет с ними благословение
Божье!). Ведь именно так мы будем утверждать, восславлять, превозносить
и восхвалять [Бога] правдивым словом и, утверждать Всевышнего без
какого-либо обращения к атрибуту, без всякого сравнения, (ташбих),
уподобления (тамсиль) или определения Его: имеющий разумение, истинный
брат наш ясно видит такой смысл наших речей.

Если, утверждая чрез отрицание, мы говорим: Он не есть ни то, ни то и ни
другое, - и все, что мы отрицали, является сущим в сотворенной Природе,
то тем самым утверждается, что к Нем], не приложим никакой атрибут и;
что Он отличен от всякого сущего. Это вовсе не означает отрицания
[Бога], как то представляется некоторым умникам, что мнят себя в здравом
уме, а на самом деле суть враги себе. Всепожирающий огонь отрицания
[Бога] возгорается маяком безбожия только тогда, когда действие частицы
"не" (а оно - отрицание) специально направляется на Всевышнюю оность,
дабы подвергнуть ее отрицанию, например, если говорят "не-Он" или
"не-Бог". Именно это означает открытое отрицание [Бога], именно оно
ввергает душу в пучину гибели, в геенну огненную. Здесь же действие
частицы "не" направлено на отрицание атрибутов, а не Бесславной оности,
так что отрицаются именно атрибуты, но никак не Бесславная оность.

Здесь точно так же, как когда мы сначала говорим о Боге, "что Он не
описываем атрибутом": частица "не" относится "атрибутам и телам, имеющим
атрибуты, отрицая их у Него, сам же Он упомянут словами "что Он";
упомянутый утвержден, отрицаемы же именно атрибуты. Или 'же когда мы
затем говорим, "что Всевышний не есть и не-описываемый атрибутом" - эта
фраза подобна первой, поскольку отрицает за Всевышней оностью то, что не
подверглось отрицанию в первой фразе (т.е. фразе "что Он не описываем
атрибутом"). А именно, действие [отрицания] в нашей фразе "Он не есть и
не-описываемый атрибутом" направлено на те вещи, для которых лишенность
атрибутов является характерной (таковы души и Разумы, кои выше того,
чтобы носить атрибуты тел), дабы отрицать за Всевышней оностью то, что
является принадлежностью сих вещей с их самостями, каковые они суть;
сама же Всевышняя оность упомянута нами, когда мы говорим "Он", а
упомянутый утвержден, и оность есть, отрицанию же подверглось все то,
что говорится о. сих вещах, так что нет здесь порочного отрицания [Бога]
или чего-либо в сем роде.

Поразмыслив над сим непредвзято, всякий поймет, что все погрешившие
против истины украшали учения свои, стремясь в утверждении единобожия к
тому же, к чему стремимся и мы, когда используем частицу "не" для
отрицания за Всевышним того, что принадлежит иному. В особенности это
относится к мутазили-там, которые, начиная с изложения основ учения и
украшая свои сочинения, говорили, что Всевышний не описываем атрибутами
тварного. Эта фраза подобна нашей, когда мы говорим, что Всевышний не
описываем атрибутом и что о Нем не говорится то, что говорится об
имеющем определение; а это высказывание подобно тому, когда мы говорим,
что Всевышний не описывается атрибутом и в то же время не есть
неописываемый атрибутом (то есть не подобен тому, для кого отрицание
определения стало атрибутом). Это их высказывание есть основа нашего