возможности жить лучше приходят лишь в сравнении. На это в свое время обратил 
внимание еще К. Маркс: «Как бы ни был мал какой-нибудь дом, но пока окружающие 
его дома точно также малы, он удовлетворяет всем предъявляемым к жилищу 
общественным требованиям. Но если рядом с маленьким домиком вырастает дворец, 
то домик съеживается до размеров жалкой хижины». Более того, «как бы ни 
увеличивались размеры домика с прогрессом цивилизации, но если соседний дворец 
увеличивается в одинаковой или же еще в большей степени, обитатель сравнительно 
маленького домика будет чувствовать себя в своих четырех стенах еще более 
неуютно, все более неудовлетворенно, все более приниженно»*. Так что по-своему 
правы были наследники К. Маркса, возводя «железный занавес» вокруг нищего 
населения СССР и выпуская за его пределы только самых проверенных, надежных, 
«идейных» или зависимых. Социальная неудовлетворенность, а следовательно, и 
попытки ее преодолеть, в том числе незаконным путем, порождается не столько 
абсолютными возможностями удовлетворить потребности, сколько относительными – 
по сравнению с другими социальными слоями, группами, классами. Вот почему в 
периоды общенациональных потрясений (экономических кризисов, войн), когда 
большинство населения «уравнивалось» перед лицом общей опасности (когда 
происходила ломка «перед лицом смерти всех иерархических перегородок»**), 
наблюдалось снижение уровня преступности и самоубийств***.
   * Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 6. С. 446.
   ** Гачев Г. Образ в русской художественной литературе. М., 1981. С. 198.
   *** Гернет М. Н. Избранные произведения. С. 306-310, 449-459; Podgdrecki A. 
Patalogia zjcia spolecznego. Warszawa, 1969.
  
  На роль социально-экономического неравенства в генезисе девиантности, включая 
преступность, обратили внимание еще в XIX в. Так, по мнению Ф. Турати, 
«классовые неравенства в обществе служат источником преступлений.... Общество 
со своими неравенства-ми само является соучастником преступлении»*. Ирине 
«главной причиной преступности считал современную систему распределения 
богатства с ее контрастом между крайней нищетой и огромными богатствами»**. С 
точки зрения А. Кетле, «неравенство богатств там, где оно чувствуется сильнее, 
приводит к большему числу преступлений. Не бедность сама по себе, а быстрый 
переход от достатка к бедности, к невозможности удовлетворить все свои 
потребности ведет к преступлению»***.
   * Гернет М. Н. Указ. соч. С. 111.
   ** Там же. С. 119.
   *** Там же. С. 375.
  
  Д. Белл пишет, что человек с пистолетом добывает «личной доблестью то, в чем 
ему отказал сложный порядок стратифицированного общества»*.
   * Белл Д. Преступление как американский образ жизни // Социология 
преступности. С. 267.
  
  Интересные выводы были получены по результатам исследования под руководством 
А. Б. Сахарова социальных условий в двух регионах России: «Было установлено, 
что более неблагополучное состояние преступности имеет место в том из 
сравниваемых регионов, где материальный уровень жизни населения по комплексу 
наиболее значимых показателей (средняя заработная плата, душевой денежный и 
реальных доход и т. д.) лучше, но зато значительнее контрастность (коэффициент 
разрыва) в уровне материальной обеспеченности отдельных социальных групп. В то 
же время в регионе с меньшим уровнем преступности материальные условия жизни 
были хотя и несколько хуже, но более однородны и равномерны. Иными словами, 
состояние преступности коррелировалось не с уровнем материальной обеспеченности,
 а с различиями в уровне обеспеченности: с размером, остротой этого различия»*. 
Исследование преступности в динамике за ряд лет подтвердило зависимость уровня 
преступности от увеличения/уменьшения разрыва между потребностями населения и 
степенью их фактического удовлетворения**. Степень неравенства, разрыва между 
элитой и аутсайдерами лишь отчасти оценивается такими экономическими 
показателями, как фондовый или децильный коэффициент дифференциации 
(соотношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных слоев населения) и 
коэффициент концентрации доходов – индекс Джини.
   * Методологические вопросы изучения социальных условий преступности / Под 
ред. А. Б. Сахарова. М., 1979. С. 29-30.
   ** Коробейников Б. В., Селиванов И. А., Скворцов К. Ф. Изучение факторов, 
влияющих на изменение уровня и структуры преступности // Советское государство 
и право. 1982. №1.
  
  Поэтому, в-третьих, все более тревожным и девиантогенным представляется 
наблюдающееся с конца XX в. углубление степени социально-экономического 
неравенства обществ и социальных групп.
  Одним из системообразующих факторов современного общества является его 
структуризация по критерию «включен-ность/исключенность» (inclusive/exclusive). 
Понятие «исключение» (exclusion) появилось во французской социологии в середине 
60-х гг. как характеристика лиц, оказавшихся на обочине экономического 
прогресса. Отмечался нарастающий разрыв между растущим благосостоянием одних и 
«никому не нужными» другими*. Работа Р. Ленуара (1974) показала, что феномен 
«исключения» приобретает характер не индивидуальной неудачи, 
неприспособленности некоторых индивидов («исключенных»), а социального феномена,
 истоки которого лежат в принципах функционирования современного общества, 
затрагивая все большее количество людей**. Исключение происходит постепенно,