* Лuomap Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. С. 9.
  
  Постмодернизм характеризуется интенсивным скептицизмом по отношению к науке, 
релятивизацией всех знаний.
  Релятивны (относительны) и являются социальными конструктами ценности, нормы, 
то, что называют девиантностью, преступностью, а также само общество как их 
источник. Преступления причиняют вред, но он порождается и всей рутинной 
практикой, социальными институтами, такими как труд, бюрократия, правительство, 
право и семья. Знания и «истина» также социальные конструкты. Одна из главных 
причин конфликтов и зла в обществах – вложение человеческой энергии в 
«дискурсивные различия»*, вера в их реальность, защита их и навязывания их 
другим. Постмодернизм отражает переход от классовой структуры к обществу 
фрагментарному. Но чем более фрагментарно общество, тем больше в нем 
нормативных субкультур (а следовательно, и вариантов «отклонений»). И кто 
вправе судить, чьи нормы «правильнее» и что тогда есть «отклонения»?
   * Дискурс – определенная область использования языка, единство которой 
обусловлено наличием общих установок для многих людей. Дискурсы изменяются со 
временем, а также от культуры к культуре. Так, по М. Фуко, меняется дискурс 
безумия: сперва безумец воспринимается как мудрец, провидец, затем – как 
преступник, позднее – как больной.
  
  На сегодняшний день лучшей отечественной работой, специально посвященной 
постмодернизму в праве, является, с моей точки зрения, книга И. Честнова 
«Правопонимание в эпоху постмодерна»*. Обратимся к некоторым характеристикам 
постмодернизма, представленным в ней.
   * Честное И. Л. Правопонимание в эпоху постмодерна. СПб., 2002.
  
  «Постмодерн выступает, прежде всего, рефлексией, критической позицией 
относительно эпохи модерна и показывает, что индустриальное общество достигло 
пределов своего развития и дальнейшее экспоненциальное его развитие невозможно 
– оно неизбежно приведет к глобальной катастрофе. Постмодерн ставит под 
сомнение такое исходное основание эпохи модерна, как вера во всемогущество 
человеческого разума, в его возможность познать абсолютную истину и на этой 
основе преобразовать весь мир»*. Критицизм постмодерна распространяется и на 
представления о праве, демократии, привычном правопонимании. Главные проявления 
постмодернизма, по мнению И. Л. Честнова, – релятивизм как взгляд на мир, отказ 
от истины, новое представление о социальной реальности**. Отсюда и присущая 
постмодернизму ироничность***. Ироничность как необходимое условие деятельности 
исследователя, ученого отмечал еще в 1975 г. В. С. Библер: «Постоянная ирония 
восприятия и делания пронизывает все сознание исследователя... Теоретик Нового 
времени встает над этой своей деятельностью, он необходимо ироничен, 
гиперкритичен, отстранен от своей собственной деятельности, он должен – хочет, 
не хочет – учитывать и свою роль "дурака", и роль "шута", и роль 
"мудреца"»)****.
   * Там же. С. 3.
   ** Там же. С. 11.
   *** См., например: Рорти Р Случайность, ирония и солидарность. М., 1996.
   **** Библер В. С. Мышление как творчество (Введение в логику мысленного 
диалога). М., 1975. С. 252, 268.
  
  Постмодернисты рассматривают связи между человеческой активностью и языком в 
конструировании значений, истины, справедливости, власти, знаний. Основная 
претензия постмодернизма к модернизму заключается в том, что последний вел 
скорее к угнетению, чем к освобождению. «Должна ли социология, наряду с другими 
типами гуманитарного знания, участвовавшая в создании бентамовского Паноптикона,
 – т. е., в конечном счете, всеобщей тюрьмы, – с прежним миссионерским жаром 
взяться за построение всеобщего постмодернистского Бедлама?», – вопрошает З. 
Бауман*.
   * Bauman Z. Intimations of Postmodernity. L: Routledge, 1992.
  
  Различают постмодернизм скептический и утверждающий. Сторонники первого 
сосредоточены на отрицании, критике предшествующих постмодернизму представлений 
о социальных реалиях, включая преступность. Представители второго стремятся к 
«реконструкции», переоценке, «перестройке» знаний и представлений об изучаемых 
феноменах.
  Хотя М. Фуко, как уже упоминалось, сам не относил себя к постмодернистам, его 
идеи явно находятся в русле постмодернистских концепций. Девиантность 
относительна. В Древней Греции, да и в Древнем Риме была «нормальна» как 
гетеро-, так и гомосексуальность. В книгах «История безумия» (1961), «Рождение 
клиники» (1963), «Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы» (1975) М. Фуко 
исследует преступность, проституцию, бродяжничество, нищету, безработицу, 
сумасшествие в контексте власти. Книги М. Фуко представляют «через посредство 
изучения мира отклонений, далеко идущие разоблачения условностей и механизмов в 
нашем совершенно нормальном обыденном обществе»*. В конечном счете, новая 
дисциплинарная общественная формация с ее всеохватывающей дисциплинарной 
властью ассоциируется с тюрьмой. Этот образ «общество-тюрьма» не раз будет 
повторяться в исследованиях современных зарубежных и отечественных авторов**.
   * Линдгрен Свен-Оке. Мишель Фуко и история истины // Монсон П. Современная 
западная социология: Теории, традиции, перспективы. СПб., 1992. С. 356.
   ** Wacquant L. Deadly Symbiosis. When Ghetto and Prison meet and mesh //