давши себе труда понять их сущность. Отчего те же защитники не прибегают к 
воззрениям народным для разрешения других, первой важности государственных, 
общественных и научных вопросов... С воззрениями народными необходимо во многих 
случаях считаться... но считаться с ними без разбору, только потому, что они 
народные – значило бы иногда обречь все успехи цивилизации на совершенную 
гибель»*.
   * Цит. по: Смертная казнь: за и против. С. 193.
  
  Что касается латентных, скрытых функций смертной казни, то это – месть, 
средство расправы и устрашения, символ всевластия власти, монополии власти на 
жизнь и смерть граждан (на войне, или по приговору суда, или в порядке 
внесудебной расправы).
  Власть – одна из острейших тем современности. Если явные функции власти, 
государства обозначены в любом учебнике политологии или же теории государства и 
права, то ее латентные функции (власть ради власти, власть для власти, власть 
как насилие и богатство для себя) активно исследуются в западной литературе 
последних десятилетий XX в. Еще М. Вебер понимал власть как возможность для 
кого-либо осуществлять свою волю в преследовании целей, не считаясь с 
оказываемым сопротивлением, а Т. Веблен рассматривал три основных способа 
самоутверждения: насилие, власть и богатство. При этом власть дает и богатство, 
а достигается и удерживается посредством насилия.
  Функции государства подвижны. К сожалению, наблюдается тенденция реального 
сокращения явных функций и возрастание роли латентных. Так, один из крупнейших 
социологов современности Н. Луман пишет: «В начале современной 
государственности главной целью ее создания был контроль за применением 
физического насилия на определенной территории. Насилие являлось прежде всего 
правовой проблемой... Вместе с тем, сегодня видно... что эти учреждения 
(государственности. – Я. Г.) больше не легитимируют сами себя. "Дух" покинул 
их»*.
   * Луман Н. Метаморфозы государства: Эссе // Проблемы теоретической 
социологии. 1996. Вып. 2. С. 116, 127.
  
  Латентные функции власти перестали быть тайными после ленинско-сталинских и 
гитлеровских концлагерей, после Холокоста и Освенцима. Постмодернизм, начиная с 
М. Фуко, утверждает, что власть разлита по всему социальному пространству. В 
результате «насилие встроено в систему», «право поражено насилием, постольку 
его собственное обоснование можно свести не к праву, а лишь к насильственно 
осуществляемой несправедливости легитимируемой впоследствии в качестве права»*. 
Но если право в целом есть насильственно осуществляемая несправедливость, то 
что говорить о смертной казни, как крайней мере правовой несправедливости, 
посягающей на неотъемлемое право человека на жизнь?
   * Бекер Д. Понятие системного насилия // Проблемы теоретической социологии. 
СПб., 1994. С. 60, 68.
  
  Смертная казнь – символ и орудие монополии государства и власти на жизнь и 
смерть. Но эта монополия осуществляется и неправовым путем (вспомним практику 
сталинских репрессий, деятельность «эскадронов смерти» в странах Латинской 
Америки и т. п.).
  Каковы социальные практики института смертной казни?
  Мировая практика с явно выраженной тенденцией отказа от этого страшного 
института достаточно хорошо описана в литературе*. Ограничимся некоторыми 
сведениями по России**.
   * Когда убивает государство... Смертная казнь против прав человека. М., 
1989; Против смертной казни: Сборник материалов. М., 1992; Baird R., Rosenbaum 
S. (Eds.) Punishment and the Death Penalty. Prometheus Book, 1995; Hood R. The 
Death Penalty: A World-wide Perspective. Second Edition. Oxford, 1996.
   ** Подробнее о страшной карательной практике советского государства см.: 
Куорявцев В. Н., Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. СПб., 2002; а также: 
Черная книга коммунизма. М., 1999.
  
  По далеко не полным данным, с 1921 по 1953 г. было приговорено к смертной 
казни (расстрелу) 826 589 человек (или в среднем 25 830 человека в год)*. 
Только за страшные 1937-1938 гг. были приговорены к расстрелу 681 692 человека. 
В это число не входят приговоренные к «десяти годам лишения свободы без права 
переписки», что на петушином языке сталинской юстиции означало смертную казнь, 
а также огромное количество уничтоженных без суда и следствия. С 1962 по 1984 г.
 было приговорено к смертной казни 22 235 человек (в среднем по 967 осужденных 
ежегодно). С 1985 по 1990 г. (годы горбачевской перестройки) осуждено к 
смертной казни 2317 человек или 386 в год. За все названные годы доля реально 
казненных достигала 90% (а в годы сталинского «большого террора» – около 100%).
   * Земское В. Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические 
исследования. 1991. № 6. С. 10-26; Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой 
криминологический анализ. М., 1997.
  
  Рассмотрим подробнее динамику приговоров к смертной казни за 1986-1999 гг.: в 
1986 г. – 225 осужденных к смертной казни, 1987 г. – 120 человек, 1988 г. – 115,
 1989 г. – 100, 1990 г. – 223, 1991 г. – 147, 1992 г. – 159, 1993 г. – 157, 
1994 г. – 160, 1995 г. – 143, 1996 г. – 153, 1997 г. – 106, 1998 г. – 116, 1999 
г. – 19 человек*. Всего за 1986-1999 гг. осуждено к смертной казни 1943 
человека (или 138 человек в год). По различным источникам (газеты «Известия»,