0,54
1991
15,2
26,5
0,57
1992
22,8
31,0
0,74
1993
30,6
38,1
0,80
1994
32,3
41,8
0,77
  
  Нам кажется весьма примечательным, что обнаруживается некая печальная 
преемственность высокого (и все увеличивающегося) показателя «социальности» 
(нецивилизованности) в России последних лет (см. табл. 12.18) и удивительного 
для тогдашней Европы превышения количества и уровня самоубийств над 
самоубийствами в России еще в 1825-1831 гг., а также в славянских землях 
Австрии (Далмации, Иллирии, Семиградской области)*. Впрочем, это уже предмет 
специальных исследований.
   * Веселовский К. С. Опыт нравственной статистики в России. С. 35-36.
  
  Отметим также, что в Санкт-Петербурге, начиная с 1993 г., рассматриваемый 
показатель превысил 1,0 и город оказался в числе экстремальных территорий (1985 
– 0,32; 1987 – 0,28; 1989 – 0,43; 1990 – 0,45; 1991 – 0,54; 1992 – 0,81; 1993 – 
1,15; 1994 – 1,25; 1995 – 1,14; 1996 – 1,12; 1998 – 1,11; 1999 – 1,0; 2000 – 1,
05)*.
   * Ежегодник: Основные показатели демографических процессов в 
Санкт-Петербурге и Ленинградской области.
  
  Рост уровней убийств и самоубийств в России, резкое увеличение и значения 
интегрального показателя социальной патологии и индикатора 
цивилизованности/социальности лишний раз свидетельствует о глубочайшем и 
всестороннем (тотальном) кризисе современной России, заставляя еще и еще раз 
задуматься о причинах происходящего и путях выхода из кризиса. Нельзя не 
согласиться с Д. Д. Богоявленским: «Пока политики спорят о том, как россияне 
реагируют на реформы, те все чаще избирают крайние варианты ухода от 
действительности»*.
   * Богоявленский Д. Д. Российские самоубийства и российские реформы. С. 77.
  
Глава 13. «Отклонения» в сфере сексуального поведения
  
                                                                  Уничтожьте 
проституцию и
                                                                  всюду 
воцарится безнравственность!
                                                                  Фома 
Аквинскип
  
§ 1. Общая характеристика
  
  Человеческая сексуальность всегда была сферой повышенного внимания 
религиозных и светских властителей дум, полем борьбы представлений о 
дозволенном и недозволенном, «нормальном» и «девиантном». К XXI в. страсти, 
казалось бы, утихли, возобладала толерантность к различным проявлениям 
сексуальности. Занятие проституцией, добровольный гомосексуализм взрослых 
партнеров в большинстве цивилизованных стран перестали быть предметом 
уголовного и административного права. Все большее количество стран и людей 
выступают за сексуальный плюрализм*. Сама сексуальность, стремление к 
сексуальному удовольствию постепенно освобождается от обязательности чувств 
(любви), институтов (брака) и функций (репродуктивных)**.
   * См.: Рэйс А. Сексуальный плюрализм: Покончить с сексуальным кризисом в 
Америке // Социология сексуальности: Антология / Под ред. С. И. Голода СПб 1997 
С. 49-63.
   ** См.: Бежен А. Рационализация и демократизация сексуальности // Социология 
сексуальности. Антология. С. 14-19.
  
  Однако, во-первых, еще далеко не все светские и тем более религиозные 
государства встали на аболиционистский путь. Во-вторых, общественная мораль не 
всегда толерантна к «разврату», понимаемому подчас очень широко. В-третьих, 
появляются все новые и новые борцы за «нравственность». Так, с точки зрения 
некоторых вполне современных феминисток, все сексуальные отношения должны быть 
строго регламентированы и осуществляться только на договорных началах. 
Антиохийский кодекс, разработанный Антиохийским колледжем (штат Огайо), в 
частности, требует от мужчин: «Вы должны получать согласие на каждой стадии