нь неба и земли, исток и начало мириад явлений."
      В китайской мистике и эстетике Пустота является величайшей созидательной 
силой. С одной стороны, она не содержит никаких форм и предметов и даже не 
определяет, какими они должны быть, но, с другой стороны, дает возможность 
возникнуть любой форме. Мир как бы зачат, задуман, но не проявлен, не 
актуализирован в виде предметов, явлений и даже человеческих помыслов. Таким 
образом мастер действует не в мире форм или каких-то приемов, но на уровне 
предформ.
      Китайская эзотерическая традиция утверждала, что всякому действию, жесту 
и даже помыслу предшествует "воля" или "волевой импульс" (И). Это отнюдь не то 
понятие, которое мы имеем в виду, говоря, например, о "силе воли", оно вообще 
не принадлежит ни к миру людей, ни к миру бытия данному, вещному. Воля 
выступает здесь как высшая творческая сила, как суть и форма действия Неба, 
реализующаяся в человеке. Этот же принцип глобальной "воли Неба" существует и в 
ушу. Истинный мастер должен, например, осмыслить всякий прием не на уровне 
формы, а на уровне ее предчувствия. "Если ты задумал сделать комплекс и еще не 
начал первое движение, ты уже должен знать, как выглядит последнее движение", 
говорят мастера ушу.
      Отсюда же родился и принцип "трех внутренних соответствий", широко 
известных в десятках стилей ушу. Он гласит, что три начала формируют каждое 
действие человека воля, ци и физическая сила (ли). Дабы достичь 
взаимосоответствия этих трех начал, боец должен прийти в состояние абсолютного
душевного покоя, когда он становится способен в полной чистоте воспринимать 
импульсы природной естественности. И тогда он воспринимает волевой посыл Неба, 
тогда он принимает на себя творческий акт самой природной чудесности. Еще нет 
действия, еще даже нет замысла действия, человек даже не знает, каким оно будет.
 Он просто находится в полной гармонии с ритмами природы, а это значит, что 
всякое его действие, слово и даже замысел будут не действиями конкретной 
личности, но "сверхдействием Дао". Этот небесный импульс устанавливает в 
человеке циркуляцию ци, а ци в свою очередь стимулирует физическую силу. Так 
рождается "истинное движение", исток которого находится вне человека, во 
внебытийном пространстве Небес.
      Таким образом, за внешним движением в ушу стоит вселенская трансформация. 
Человек не просто выполняет приемы он переживает жизнь Космоса. Ушу выражает во 
многом именно эту "срединность" человека посредника между Небом и Землей, между 
внутренней и внешней реальностью. Ведь только он
один способен сначала пережить символизм всех внешних форм, а затем проникнуть 
за них в глубь метафизической действительности.

Гунфу

      Во все времена в ушу присутствовала внутренняя философская перспектива, 
проступающая за многоцветием внешних форм. Именно внутренняя сторона и 
"оживляет" китайские боевые искусства, являясь намного более важной, нежели 
технический арсенал ушу, чем история его развития и биография мастеров. Поэтому,
 прежде чем говорить об этих увлекательных вещах, надо хотя бы краем 
соприкоснуться с внутренней стороной ушу.
      Ушу не столько путь жизни, так как не учит как надо жить, а скорее 
философия духа, ибо оно дает возможность для духовной самореализации человека. 
В этом основа всех китайских боевых искусств. Такой подход сложился не сразу, 
для окончательного оформления внешней и внутренней сторон ушу потребовались 
века, что мы немного позже постараемся проследить, совершив экскурс в историю. 
Сейчас
же мы забежим вперед, рассказывая о базовых философских понятиях ушу как об уже 
сложившемся явлении, в том виде, как они существовали в XIX--XX веках в школах 
боевых искусств.
      Чтобы понять внутренний смысл ушу, достаточно осознать лишь одну фразу, 
которую можно часто встретить в трактатах мастеров: "Ушу это искусство Дао". 
"Искусством Дао" (Даошу) называли в Китае немало явлений. В древности это были 
магические действия шаманов и даосская практика изготовления пилюли бессмертия. 
Позже к "искусству Дао" были причислены каллиграфия, архитектура, живопись, 
разбивка миниатюрных садов, стихосложение, все чаньские искусства. В этом же 
ряду стояло и ушу, завершая композицию китайских традиционных искусств, 
различных дорог, ведущих к единой цели самореализации человека.
      Каждый вид деятельности может стать "Даошу". Встречается и обратное: 
десятки лет тренировок могут не принести успеха, а обыкновенное ремесло никак 
не перерастает в "искусство Дао". Это было связано с обретением гунфу 
центрального понятия боевых искусств, которое иногда используется как полный 
синоним ушу.
      В китайском языке слово "гунфу" имеет массу оттенков и может менять свой 
смысл в зависимости от того, по отношению к чему оно употребляется и даже в 
устах представителя какого слоя населения оно звучит. Далеко не всякий 
занимающийся ушу обретал гунфу. Этот термин сложно перевести буквально, и легче 
понять его душой. Это "великая работа", "упорный труд", "священное мастерство", 
"подвижничество".
      В самом широком смысле это момент самореализации, самораскрытия, 
внутреннего откровения. В ушу этот термин пришел из неоконфуцианства 
философского течения, соединившего в себе морально-этические постулаты 
конфуцианства и метафизические теории даосизма. Там он обозначал момент 
реализации и обретения полноты жизненности, достигнутый после медитации или 
"пестования своих внутренних свойств".
      "Гунфу" стало универсальным понятием. Не случайно большинство