Суд проследил, чтобы большинство арестованных сознались. Парламент утвердил 
смертный приговор первым двенадцати осужденным (еще тридцать четыре ждали 
подтверждения), когда их семьи обратились за милостью к королю. По совету 
своего министра Кольбера король заменил приговоры высылкой из провинции и 
возвратил осужденным их собственность.
Руанский парламент, сжигавший ведьм со времен Жанны д'Арк, был опозорен и 
обратился к королю с просьбой об отмене помилования. Король проигнорировал это 
обращение и принудил парламент Нормандии выполнить его распоряжение. Спустя 
примерно двенадцать лет, частично благодаря решимости Кольбера, укреплявшего 
авторитет центрального правительства, Людовик опубликовал свой знаменитый 
эдикт:
Эдикт от июля 1682г.
Зарегистрирован парламентом 31 августа 1682г.
Статья 1.
Все, кто занимается ворожбой или называют себя предсказателями, после 
обнародования этого эдикта должны тотчас покинуть свои дома под страхом 
телесного наказания.
Статья 2.
Запрещаются все практические действия из области магии или предрассудков, 
устные и письменные оскорбления Священного Писания и литургии (в заговорах), 
произнесение или совершение чего-либо, необъяснимого по природе (в 
пророчествах). В равной степени те, кто совершал или использовал указанные 
действия и те, кто обучал им, должны понести наказание в соответствии с 
тяжестью преступления.
Первая страница подлинного текста эдикта Людовика XIV. Из БКУ.
Статья 3,
Если после обнародования этого эдикта злонамеренные личности увеличат и 
соединят предрассудки с нечестием и богохульством под предлогом якобы 
магических действий или других подобных обма-
нов (таких как некромантия), они должны наказываться смертью.
В целом провинциальные парламенты подчинились эдикту. В Париже сожгли трех 
пастухов, обвиненных в распространении эпидемии среди овец, но они явно 
подкрепляли свои чары мышьяком. Сожжения в Бордо продолжались до 1718г., пока 
там не сожгли последнего колдуна (мужчину, обвиненного в наложении лигатуры). 
Несмотря на то, что скептическое отношение к колдовству, выраженное в эдикте, 
не получило поддержки, авторитет короля стал главным фактором, обусловившим 
подчинение закону и прекращение охоты на ведьм по всей Франции.

Люксейльский суд над ведьмами

Суд над мадам Деслэ ла Мансени, 27-летней супругой Жана де ла Тура, из 
Люксейльского округа во Франш-Контэ, вошел в историю колдовства как одно из 
документальных свидетельств длительной работы инквизиции по подстрекательству 
охоты за ведьмами.
В 1529г. генеральный инквизитор Безансона, посетивший при неясных 
обстоятельствах деревню Анжье, собрал слухи о ересях, ходившие среди ее жителей.
 Когда собралось достаточное количество обвинений, их проанализировали, но ни 
одно не могло быть подтверждено само по себе. Обвиняемая считалась ведьмой на 
основании общего мнения, и, следовательно, должна была подвергнуться пыткам. 
Инквизиция, без сомнения, настаивала на секретности, чтобы защитить свои 
источники информации: раскрытие свидетелей могло привести к краху операции.
Жалобы и обвинения сосредоточились вокруг одной женщины, Деслэ ла Мансени. Они 
сочетали в себе несчастья, не поддающиеся объяснению, и традиционную male-ficia 
(порчу), сопровождаемую угрозами смерти. Ребенок заболевал, ответственность за 
это возлагали на ведьму. Маленького сына Мансени принудили дать изобличающие 
показания против своей матери. Типичным является данное под присягой 
свидетельство Антуана Годена:
«Антуан Годен, около 40 лет, житель вышеупомянутого Анжье, ясно помнивший 
последние тридцать лет, принеся присягу и будучи допрошен, как и предшествующие 
по тому же самому вопросу, и настаивая на верности своей присяге, что он знает, 
что Деслэ ла Мансени считается и слывет в упомянутой округе ведьмой [genosche] 
и порочной, согласно общественному мнению, женщиной и чародейкой. ...Далее он 
сказал, что слышал, как сын упомянутой Деслэ говорил в поле, что его мать 
отправилась задом наперед на витой ивовой палке на сборище. Также он 
свидетельствовал, что слышал, как люди говорили, что упомянутая Деслэ 
произносила трижды проклятия по адресу женщины по имени Пренс, пока она рожала, 
и упомянутая Деслэ взяла прялку и сказала, что они немного поколдуют в 
упомянутом Анжье. ...В мае это признание было снова зачитано вышеупомянутому 
Антуану, и он настаивал и настаивает на вышесказанном признании».
Вооружившись подобными слухами, собранными от примерно двух дюжин соседей в 
марте 1529г., инквизитор начал допрашивать подозреваемую женщину перед 
комиссией из 6 человек, включая приходского священника, губернатора Люксейля и 
его заместителя. В продолжение нескольких заседаний сессий Деслэ заявляла о 
своей невиновности, и ничто не указывало на ее вину. Однако инквизитор что-то 
заподозрил и заключил ее en prison ferme (в тюрьму усиленного режима). Наконец 
он передал ее гражданским властям, чтобы подвергнуть пытке сдавливанием. Вскоре 
Деслэ ла Мансени призналась и сообщила своим судьям то, что они хотели 
услышать: о неосуществленных обещаниях дьявола сделать ее богатой, об отрицании 
католической веры, вызывании бури с градом, полете по воздуху на смазанной 
мазью палке, плясках на шабаше, совокуплениях с месье Рондо, дьяволом, холодным,