что она должна страдать, позволив своей душе впасть в смертный грех. Она стала 
биться в конвульсиях и дергаться, теряла дар речи, пока в феврале 1/ЗОг., поняв,
 что отец Жерар по-прежнему к ней равнодушен, чудесным образом нашла спасение в 
молитвах по недавно умершей монахине! Тем временем ее брат Этьен подробно 
описывал в дневнике все трансы, стигмы и видения своей сестры (включая явление 
ей кровоточащего сердца и обнаженных мужчин и женщин), возможно, в расчете на 
ее будущую канонизацию.
Во время подобных аномальных проявлений отец Жерар, естественно, проводил с ней 
много времени. Он получил специальное разрешение от аббатиссы писать К. письма, 
не подвергавшиеся цензуре, и посещать ее наедине. С этого момента уже трудно 
отделить факты от вымысла, поскольку правдивые показания обеих сторон 
чередуются с ложными. Но обвинения против отца Жерара становились все безумнее, 
пока наконец не достигли своей цели. Временами они казались скопированными с 
«лувьерских ересей» 1647г. Хотя обвинители были явными неврастениками, все же 
вполне возможно, что в их обвинениях содержалась какая-то доля истины.
«Justification de demoiselle Catherine Cadi-ere» (1731), отдельные абзацы 
которого приводятся ниже по английскому изданию, было написано для того, чтобы 
«научить лиц одного со мной пола, чтобы они были настороже против проявлений 
жалости». Понимая, что она будет скомпрометирована, если признается, что 
уступила похотливым домогательствам отца Жерара, К. подчеркивала, что он 
околдовал ее. В английском «Деле мисс Мари-Катрин Кадье» (1732) объясняется, 
как это было:
«Наклонившись и приблизив свой рот к ее рту, он дышал на нее, что производило 
такое сильное впечатление на рассудок молодой леди, что она тотчас влюбилась в 
него и согласилась отдаться ему. Так он околдовал ум и влечения несчастной 
грешницы». 
Подобная страстная влюбленность, ставшая основой для обвинения в чародействе, 
все же не привела к «потере девичьей чести». К. была таким образом в положении, 
способном вызвать сочувствие у суда, обратившись к нему: «Вы видите перед собой 
молоденькую девушку двадцати лет, погруженную в пучину зла, чье сердце осталось 
незапятнанным».
К. описала шаг за шагом, как отец Жерар соблазнял ее, заявляя, что все, что он 
делает, совершается по воле Божьей. Свидетели подтвердили, что 'видели, как 
священник обнимал и целовал К., и помещал ее руки под свою рясу. «Мое дорогое 
дитя, — повторял он постоянно, — я хочу привести тебя к совершенству; не 
мучайся оттого, что происходит с твоим телом, отгони сомнения, страхи и 
колебания. Таким образом твоя душа окрепнет, станет чище, просветится. Она 
станет полностью свободной».
«Один день я помню лучше, чем другие, — показала К., — поскольку, очнувшись от 
продолжительного обморока, я обнаружила себя распростертой на полу, а отец 
Жерар находился позади меня и, обнажив мои груди, шарил по ним руками». Когда К.
 спросила, что он делает, отец Жерар ответил ей, что такова была воля Господа, 
чтобы она испытала унижение, прежде чем перейти к блаженству. «Он сказал мне, 
что однажды Господь пожелает, чтобы он лег своим животом на мой живот».
В связи с другим случаем К. заявила:
«Отец Жерар обнаружил меня в кровати, и, заперев дверь, лег позади меня. 
Пододвинув меня к краю кровати, он положил одну руку под мои ягодицы, а другую 
спереди; затем он раздел меня и без всякого предупреждения поцеловал. Он часто 
обнажал меня, в то время как его руки изучали каждый укромный уголок моего тела.
 И поскольку я обыкновенно впадала в бессознательное состояние, я не могу 
ответить, что он делал, когда я была в таком состоянии. Я могу только 
припомнить, что, когда я пришла в себя, я обнаружила, что нахожусь в таком 
состоянии, что отец Жерар не пожелал даже посмотреть на меня».
Он посещал ее почти каждый день, иногда занимаясь с ней любовью в течение 2 или 
3 часов.
С удивительным пониманием психологии пятидесятилетнего человека, К. описывает, 
как отец Жерар возбуждался от эротических садистских бичеваний:
«Иногда он наносил мне удары лозой и тотчас после этого целовал места, которые 
побил. Однажды, придя ко мне, чтобы наказать меня за то, что я отвергаю милость 
Господа, заперев дверь, приказал мне преклонить перед ним колена. Он держал в 
своей руке лозу и сказал мне, что, несмотря на то, что я заслуживаю, чтобы весь 
мир увидел то, что он делает со мной, он требует, чтобы я дала клятву никогда 
не рассказывать об этом. Я обещала, не зная, что он собирается делать. Очевидно 
приободренный моим обещанием, он сказал мне, что такова воля божья, чтобы я, 
отвергшая милость Господа, сняла свои одежды и предстала перед ним обнаженной. 
При этих словах я возмутилась, мой разум помутился, и я упала без чувств [еп 
defaillance] на пол. Он поднял меня. К моему удивлению, я была так ослеплена, 
что подчинилась ему беспрекословно и позволила ему сделать все, что он хотел. 
Он приказал мне прежде всего снять вуаль, затем шапочку, пояс и, наконец, 
платье; сорвав его, он раздел меня, оставив только рубашку. В этом неодетом 
положении я чувствовала, как он целует мои ягодицы. Я не уверена в том, что он 
делал дальше, но чувствовала нечто вроде уныния, какого не знала прежде. После 
этого он помог мне одеться. Не один раз он заставлял меня лежать на кровати, и 
в этом положении бичевал меня, затем целовал без всякого внешнего приличия, 
всегда утверждая, что это новый путь достижения высшей стадии блаженства».
На другой день упомянутый отец Жерар заставил ее снять и рубашку и, уложив ее 
на кровать, сказал ей, что ее следует наказать за грех, который она совершила, 
не чувствуя себя свободной от угрызений совести. При этом она чувствовала влагу 
[mouille] и щекотание [chatouille] в своих интимных местах. Он снова подверг 
бичеванию обе ее ягодицы [esses], а затем поцеловал их и нежно царапал ее, пока