несостоятельность такого обвинения как чародейство». В действительности же дело 
Жерара и Кадье означало конец официальных преследований за колдовство во 
Франции.
Главные герои процесса напоминают персонажей прежних французских судов, где 
подверженные эпилепсии монахини обвиняли своих духовников в дьявольской 
аморальности: сестра Мадлен Демандоль де ла Палу против отца Луи ГоФриди в 
1611г. (также в Провансе), сестра Жанна де Анж против отца Урбена Грандье в 
1634г. в Лудене и сестра Мадлен Бове против отца Томаса Буля в 1647г. в Лувьере.
 Благодаря принятию в 1682г. известного эдикта Людовика XIV в этом деле не 
фигурировали фантастические подозрения о черных мессах. Отцу Жерару 
инкриминировалось околдовывание (или гипнотизирование) девушки с аморальными 
намерениями, хотя обвинение и включало чародейство, квиетизм [опасную ересь], 
духовное кровосмешение, вызывание выкидыша и склонение к лжесвидетельству. Или 
отец Жерар был виновен в аморальном поведении, — или же К. следовало обвинить в 
лжесвидетельстве. Вынесение вердикта по этому вопросу затруднялось из-за 
религиозной одержимости К. и постоянных интриг ее брата, убеждавшего 
общественность в святости своей сестры, а также из-за деятельности монахов, 
создававших атмосферу враждебности по отношению к иезуитам. Действительно ли 
отец Жерар развращал К. или нет, — в любом случае против него было достаточно 
аргументов: он посылал ей любовные письма и признавался в совершении некоторых 
действий, которые (даже, если он и не хитрил) предоставляли возможность для 
грязных домыслов.
Мари-Катрин К. родилась в Тулоне в 1709г., воспитывалась овдовевшей матерью в 
глубоко религиозном духе. Один из трех ее братьев, Этьен Тома К., стал 
якобитским (доминиканским монахом), а самый младший
— приходским священником. Подростком она проявляла себя как «ревностно 
верующая» и часто падала в обморок в церкви. В 18 лет, превратившись в 
восхитительную молодую девушку, К. присоединилась к свободно организованной 
группе женщин, которые, хотя и жили в своих собственных домах, посвятили себя 
молитвам и размышлениям. Духовным руководителем этих ревнительниц Третьего 
ордена святой Терезы был хорошо известный и высоко уважаемый иезуит отец Жерар, 
бывший школьный учитель, а с 1728г.
— ректор Королевской семинарии морских священников в Тулоне.
К. честолюбиво стремилась стать святой и, добиваясь привилегированного 
положения в глазах своего покровителя отца Жерара, рассказала ему, что Господь 
указал ей на него в видении. Это была явная девическая увлеченность человеком 
пятидесяти лет (Подобная привязанность могла стать достаточным доказательством 
чародейства!). Его присутствие, действительное или воображаемое, давало ей 
большое эмоциональное удовлетворение. Она свидетельствовала, что «чувствовала 
нечто вроде пальца, двигавшегося внутри нее, заставляя ее всю покрываться потом,
 и это происходило всякий раз, когда отец Жерар приходил в дом».
Прошел год или больше, и отец Жерар, вдохновитель духовных исканий девушки, 
пришел к выводу, что признаки святости у нее сомнительны. Весной 1730г., в 
отчаянии от того, что духовник отказался поддержать ее стремления, она вняла 
его совету и вступила в монастырь Сен-Клер д'Олиоль. Здесь она вела себя как 
одержимая, впадала в прострацию, конвульсии, эпилептическую истерию, 
галлюцинации и припадки безумия. В сентябре епископ Тулона отправил ее домой к 
матери и назначил ей нового духовника, 38-летнего отца Николаса из Сен-Жозефа, 
приора монастыря Босоногих кармелиток в Тулоне. Отец Николас попробовал 
провести экзорсизм, и К. поняла, что ее попытки стать святой провалились. 
Подстрекаемая своим братом, она заявила, что отец Жерар околдовал и совратил 
ее: ее «чудеса» отныне были уже не знаками святости, а кознями дьявола. Ее брат,
 отец Этьен К., также убедил двух сторонниц отца Жерара, некую 65-летнюю даму и 
23-летнюю девицу ла Баратилль (скудоумную, но с богатым воображением) 
присоединиться к К. и обвинить иезуита в соблазнении. Со временем адвокаты К. 
представили еще четырех ее сторонниц и четырех монахинь, которые поклялись, что 
отец Жерар был близок с ними.
Отец Жерар обратился в связи с этими ложными обвинениями к своему епископу, в 
то время как друзья К. обратились к лейтенанту полиции в Тулоне. Епископ сказал,
 что он не обладает судебными полномочиями, и дело было передано гражданским 
властям. Скандал получил широкую известность, вследствие чего парламент Экса по 
приказу короля постановил начать слушанья 10 января 1/31г. По своему 
общественному резонансу этот процесс может сравниться только с делом Дрейфуса, 
происшедшем двумя столетиями спустя.
Чтобы заручиться общественной поддержкой перед судом по обвинению в 
околдовывании, К. и ее брат собирали громадные толпы на ночные экзорсизмы. К. 
появлялась «бесчувственная и неподвижная, ее шея распухла, и опухоль достигала 
ее губ». Этьен занимался изгнанием дьявола из своей сестры, «раздевшись до 
рубашки, с фиолетовой епитрахилью вокруг шеи, держа в одной руке святую воду, в 
другой — «Rituale» [требник], который отец Николас позаботился принести с 
собой». Прибывшие вскоре другие священники отрицали ее одержимость, и К. 
пришлось «выздороветь» прежде, чем ее смог осмотреть врач.
На следующую ночь до 4 утра К. «каталась по комнате и так визжала, что ее 
слышала половина улицы». Она заявила, что иезуиты пытались помешать ей нанять 
адвоката и дурно обращались с ней, пока она ожидала суда в монастыре (как и 
Мадлен Бавен).
В случае с К. отец Жерар оказался в сложной ситуации. Преисполненная решимости 
стать святой, она изучила жития таких известных мучениц как святая Тереза и 
святая Екатерина из Сиены и смоделировала свои действия по их образцу. В июне 
1729г. она заявила об «интимной связи с Господом». В ноябре Господь сказал ей,