данному предмету в список запрещенных книг. В течение XVIIe. меры против 
астрологии были усилены, и еще в 1796г. инквизиция обвиняла своих светских 
коллег в том, что они расчитывают положения планет.
Начиная с 1600г., инквизиция распространила свою юрисдикцию на все типы 
чародейства, даже когда подозрение в ереси считалось незначительным, и часто 
принуждала епископские или гражданские суды передавать ей своих подсудимых. В 
результате обвиняемый редко подвергался пыткам в двух или трех судах (как было 
в случае с де Ре) и наказания испанской инквизиции были легче, чем у светских 
судов.
После того, как версия о договоре с дьяволом оправдала настороженное отношение 
испанской инквизиции к чародейству, распространилось множество инструкций по 
допросу подозреваемых. В одной из них, «Praxis Procedento» (1655), Супрема дает 
образец того, как следует допрашивать zahori, того, кто может видеть сквозь 
предметы (например, через землю) и находить спрятанные предметы. Поскольку 
повсеместно верили, что спрятанные сокровища охраняются демонами, zahori должен 
был признаться в договоре с ними.
Когда пришло время, и вся Европа стала высмеивать чародейство и наказывать 
чародеев как мошенников, испанская инквизиция все еще была убеждена в 
реальности магии вплоть до Х1Хв. Так, например, 15 октября 1818г. севильский 
трибунал приговорил Анну Барберо за богохульство, клевету и договор с Дьяволом 
к двум сотням ударов розгой и 6-летнему изгнанию (позже замененному 8 годами в 
исправительном доме для проституток). Похожий приговор был вынесен Франциске 
Ромеро f8 июня 1819г. Возможно, потому что в Х1Хв. состоялось очень мало судов 
над морисками и иудеями, испанская инквизиция находила больше времени для 
преследования за чародейство (как и папская инквизиция в южной Франции, 
посчитавшая необходимым объявить колдовство ересью после того, как она успешно 
уничтожила альбигойцев). Генри Ли заметил, что в Толедо с 1575 по 1610 гг. 
только полтора процента всех дел относилось к чародейству, а в период с 1648 по 
1749 гг. это соотношение поднялось более чем до восьми процентов. С 1780 по 
1820 гг., в последние сорок лет работы испанской инквизиции, почти 70 процентов 
судов были основаны на суевериях (не включая maleficia).
То, что Испания была избавлена от кошмарной охоты на ведьм, охватившей в свое 
время Францию и Германию, частично было связано с географическими условиями 
(поскольку Испания лежала в стороне от основного течения европейской мысли) и 
частично с испанской инквизицией. Другие окраинные страны (например, 
скандинавские) также были избавлены от этого безумия, но по противоположной 
причине — потому что папская инквизиция не достигла их. В 1436г., когда во 
Франции и Италии сжигали женщин за посещение шабаша, епископ Авиль-ский, 
ученейший Альфонсо Тостадо, заявил, что шабаш — это бред, вызываемый снадобьями.
 Даже легковерный де Спина полагал, что шабаш является не более чем наваждением,
 вызываемым злобой Дьявола. Однако в 1494г. «Repertorium Inquisitorum» 
установил, что если шабаш [исп. — aquellarre, козлиное поле] существует на 
самом деле, то колдуны (/orgumas) являются верооступниками, если же это 
заблуждение — то еретиками, но и тот, и другой случай относится к сфере 
деятельности испанской инквизиции. Первая казнь ведьмы, осуществленная 
испанской инквизицией, произошла в 1498г., когда Грациа де Валле была сожжена в 
Сарагоссе; другие казни состоялись в 1499 и 1500 гг. (3 женщины), 1512 (две) и 
1522 гг. Льоренте, историк начала Х1Хв., утверждал, что 30 ведьм были сожжены в 
в 1507г. в Бискайе.
В 1526г. светские суды провели массовые суды за колдовство в Наварре, где 
Супрема расследовала все обвинения. Разумный подход, широкое обсуждение данной 
темы в дискуссиях и скептическое отношение 10 членов Супремы, объясняют 
отсутствие какой-либо обскурантистской паники в Испании вплоть до начала XVIIe. 
Обсуждались следующие вопросы:
1. Действительно ли ведьмы совершали те преступления, в которых они сознавались 
или это наваждение? Голосование было шесть к четырем в пользу реальности 
преступлений.
2. Если их преступления реальны, то следует ли обращаться с ведьмами как с 
прочими раскаявшимися преступниками, т.е. «примирять» их с церковью, или они 
должны быть доставлены в светские суды для казни? Большинство избрало прощение, 
однако, если предполагалось убийство, то светские суды должны подвергать их 
пытке как убийц.
3. Если их преступления иллюзорны, то каким образом их наказывать? Никакого 
решения не было принято.
4. Входят ли их преступления в сферу полномочий инквизиции? Большинство 
отвечало положительно.
5. Являются ли признания ведьм, при отсутствии прочих показаний, достаточными 
для обвинений? Мнения снова разделились. Вальдес, будущий Генеральный 
инквизитор, заявил, что саморазоблачения достаточно только для незначительных 
наказаний.
6. Как лучше всего следует избавляться от колдовства? Только трое из Супремы 
были за усиление преследований, большинство отдало предпочтение проповедям. 
Кроме того, Вальдес заявил, что не следует принимать у ведьм показаний против 
других лиц.
Эти умеренные заключения не обнародо-вались до 1530г., пока в Наварре (1527) и 
Бискайе (1528) не произошли две массовые вспышки, спровоцированные некоторыми 
инквизиторами. В 1530г. Супрема подавила угрозу охоты на ведьме Наварре и, 
несмотря на оппозицию, заставила замолчать собственных ревностных инквизиторов 
в Барселоне в 1537г., Наварре в 1538г. и в Галисии в 1551г. В остальной части 
страны епископские и гражданские суды, как и отдельные трибуналы инквизиции,