враждебными, и просто равнодушными. Ведь коллективное бессознательное 
потенциально включает все души, а потому сразу травмирует того, кто 
подсознательно боится "посторонних людей", прикрываясь традиционным 
утверждением, что "чужая душа — потёмки". Подобно Марсу, Анимус проявляет 
бесстрашие человека.
      
     Для Юнга Анима и Анимус являются прежде всего посредниками между сознанием 
и бессознательным. В полубессознательной, "вспомогательной" природе психических 
функций Анимы и Анимуса, уводящей нас вглубь своей души, основная их ценность. 
Юнг пишет: "В навязчивом состоянии обе фигуры теряют свой шарм и свою ценность; 
они сохраняют их, только когда обращены не к миру, а вовнутрь, когда они 
являются мостами к бессознательному. Обращённая к миру Анима непостоянна, 
капризна, мрачна, бесконтрольная и чисто эмоциональна, иногда наделена 
демонической интуицией, беспощадна, хитра, неверна, злобна, двулика и скрытна. 
Анимус упрям, держится за принципы и формальный закон, догматичен, стремится к 
преобразованию мира, теоретизированию, спорам и господству. Оба имеют дурной 
вкус: Анима окружает себя низкими людьми, а Анимус идёт на поводу у 
второсортных идей."12[12]
     Влияние Анимуса и Анимы понять сложнее, чем Тени и Персоны. Сознание не 
может полностью выявить их, частично они принадлежат тёмным сферам 
коллективного бессознательного. Так, мужчина может развить свои чувства и 
интуицию, но сам он не владеет теми качествами, которые он проецирует на богинь 
или Деву Марию. Но возникая в фантазиях, снах и видениях, они дают возможность 
понять, что скрывается внутри бессознательного, так как сны, по Юнгу, являются 
"голосом природы". Анима и Анимус дают человеку знание о себе и воздействующих 
на него силах, хотя никогда не полное, поскольку коллективное бессознательное 
является неисчерпаемым океаном, и образы, возникающие из него, бесчислены. 
      
     
АРХЕТИПЫ ДУХА И ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ
      
     Дальнейшее развитие чувств и углубление в сферу бессознательного выявляет 
ещё два архетипа, оказывающих заметное влияние на жизнь личности: это Старый 
Мудрец и Великая Мать. 
     Образ мудрого старца, часто возникающий в снах и ещё чаще появляющийся в 
сказках, Юнг называет архетипом Духа. Он может предстать в разных формах: как 
старый мудрый человек или не менее мудрое животное, как царь или отшельник, 
злой колдун или добрый помощник, целитель или советчик — но всегда он связан с 
некой чудесной властью, превосходящей человеческие способности. Этот архетип 
заставляет человека приподыматься над своими возможностями: находить решения 
неразрешимых проблем, изыскивать неведомые силы и преодолевать непреодолимые 
препятствия. На эту фигуру как бы переходит очарование Анимы, и архетип Мудреца 
может представить серьёзную угрозу личности, поскольку когда он пробуждается, 
человек часто начинает верить, что он владеет "маной": магической властью, 
мудростью, даром исцеления или пророчества. 
     Такой человек может и на самом деле приобретать некий дар, поскольку, 
познав бессознательное до этой точки, он продвинулся дальше других. Кроме того, 
в этом архетипе есть власть, которую люди интуитивно чувствуют и которой они не 
могут легко противостоять. То, что он говорит, захватывает их, даже если 
кажется непонятным. Но эта власть может стать разрушительной и побудить 
человека к действиям, превосходящим его силы и способности: реально он не 
владеет мудростью, которая является на самом деле голосом бессознательного и 
нуждается в критике разума и понимании, чтобы стала доступной её реальная 
значимость. Если человек верит, что он следует своим мыслям и своей власти, 
когда они в действительности происходят из бессознательного, им могут овладеть 
навязчивые идеи или мания величия (крайний пример такого рода — сумасшедший, 
который мнит себя королём). Однако если человек будет "слушать" голос 
бессознательного и понимать, что он лишь проводник скрытых сил, тогда это путь 
к развитию индивидуальности.
     Архетип Великой Матери оказывает подобное действие на женщину. Она 
начинает верить, что наделена бесконечной способностью к любви, пониманию и 
защите и посвящает себя служению другим. Она также может вести себя 
разрушительно, настаивая (не обязательно открыто), что все, кто попадает в круг 
её влияния — её дети, а потому беспомощны и зависят от неё. Эта неуловимая 
тирания, если принимает крайние формы, может деморализовать и разрушать 
личность других людей.
     Юнг определяет эти глобальные мысли личности, не свойственные ей, как 
"вторжение из коллективного бессознательного" и приводит пример из 
художественного произведения "Отец Кристины Альберты": "Мр. Примби открывает, 
что в действительности он — воплощение Саргона, короля королей. К счастью, 
гений автора спасает бедного старого Саргона от патологического заблуждения, и 
даже даёт читателю возможность заметить трагическое и вечное звучание в этой 
жалкой претензии. Мр. Примби, полное ничтожество, осознаёт себя как точку 
пересечения всех веков прошлого и будущего. Это знание куплено не очень дорогой 
ценой небольшого сумасшедствия, доказывающего, что Примби не до конца пожрало 
чудовище первобытного образа — к чему он был близок."13[13]
      
     В целом Юнг пытается уложить в архетипы Древнего Мудреца и Великой Матери 
всё, что выходит за рамки личного и относится к области коллективного 
бессознательного. Поэтому вся мифология у Юнга предстаёт в виде двух глобальных 
образов: языческого бога-Духа и языческой богини-Матери, которым присущи самые 
разноплановые и разновремен