ься с парадоксом единства противоположностей. Для индийцев 
в Брахмане содержится и низшее, и высшее, в Китае дао тоже включает в себя всё 
(и ян, и инь), и развитие Золотого Цветка, бессмертного духовного тела (высшей 
цели китайской йоги), зависит от взаимодействия светлых и тёмных сил. Но Юнг не 
считал, что Запад должен подражать Востоку, владея собственным инструментом 
воли и знания: 
     "Научное знание является инструментом западного ума, с помощью которого мы 
можем открыть больше дверей, чем голыми руками... оно мешает нашей интуиции, 
только когда утверждает, что его метод — это единственно возможный способ 
понимания. Восток учит нас другому, более широкому, более глубокому и более 
высокому пониманию, пониманию через жизнь... Обычная ошибка западного человека, 
когда он сталкивается с проблемой понимания идей Востока — это повернуться 
спиной к науке и, увлекаясь восточной мистикой, стать формальным подражателем 
практик йоги. (Теософия является лучшим примером этого.)"15[15]
      
     Разум играет особую роль в процессе воссоздания цельности личности: но он 
становится её помощником, лишь когда занимает третью — вспомогательную, 
служебную роль по отношению к личности, не претендуя на иную. Во снах и 
видениях человеку являются архетипические образы разума-помощника, проводника в 
неведомые и забытые сферы личной и коллективной памяти (такие, как "человек с 
острой бородкой" — Мефистофель в первой серии снов). Мифологически эти образы 
относятся к архетипу бога ума и речи Меркурия-Гермеса: проводника людей в 
подземный мир и вестника богов, который по самой своей сути является лишь их 
скромным служителем. Зачем же он обманывал нас, убеждая в своём всемогуществе? 
А как же он мог ещё убедить нас идти туда, неведомо куда — в тёмные сферы 
бессознательного?
     "Бесспорно, интеллект полезен в своей области, но вне её он превращается в 
шарлатана-фокусника, особенно, когда пытается манипулировать ценностями,"— 
пишет Юнг16[16]. И этот архетип смыкается с мифологическими образами Трикстеров 
— трюкачей и обманщиков, каким и является греческий Гермес. Их мифологические 
черты — хитроумие и озорство, нарушающее прежние традиции ради поиска новых 
путей. Из описания Юнга можно видеть, что он рассматривает Трюкача как одно из 
проявлений антиномичной природы самого Духа, находя в нём черты подобия этому 
древнему архетипу. Творческое начало архетипов Урана и Меркурия, астрологически 
принадлежащих к одной, воздушной, стихие, действительно уподобляет их. Но в 
отличие от Духа, которому присуща неопределённая, сверхчеловеческая и 
одновременно животная природа, Юнг подчёркивает человеческие черты Трюкача — 
свойственные астрологическому архетипу Меркурия в отличие от архетипа Неба. 
     Хитрость и ум делает образы обманщика-Трикстера порой похожими на 
Мефистофеля, что отражает современные представления о провоцирующей роли 
интеллекта по сравнению с чистотой души. И на самом деле интеллект лишь 
по-обезьяньи подражает божественному творчеству жизни Вселенной. Но именно 
развитие интелектуальной функции Меркурия позволяет правильно оценить ситуацию, 
когда мы попадаем в сферу архетипов Старого Мудреца или Великой Матери. 
Озорник-разум, перешагивая установленные традицией границы жизни, даёт 
возможность присоединять образы коллективного бессознательного к сфере личности.

     Архетип Трюкача астрологически формирует единое целое с образами других 
нарушителей культурных и социальных запретов — образами первых разумных существ 
на Земле, прародителей-близнецов, которые нарушением табу порождают 
человечество, что становится и причиной смерти людей. Но эта главная 
архетипическая черта: нарушение социальных установок — по Юнгу, характерная 
черта Тени, и он рассматривает образ Трикстера прежде всего как иллюстрацию 
теневых сторон общества. Если в мифах Трюкач демонстрирует интеллектуальные 
достижения человечества, то в сказках его дурачества и его хитрость чаще 
воспринимаются как проявления более низкого ментального уровня по сравнению с 
тем, которого уже достигло общество. Воплощая собой первозданный человеческий 
разум, как память и хитрость, которой не обладают животные, обманщик-Трикстер 
играет роль Тени прошлого по отношению к той новой идеальной личности, к 
которой стремится человечество. Подобно этому, в индивидуальном случае, когда 
человек изменяется, он склонен рассматривать своё прежнее "я" — то есть своё 
прежнее сознание, столько времени обманывавшее его, как мешающую Тень.
     Астрология трактует образы Врага и Трюкача как разные архетипы, но им 
обоим присущ динамический момент противостояния, и слияние их отчасти 
правомерно и с точки зрения мифологии. Как уже упоминалось, образы архетипа 
Меркурия и Близнецов, часто и по происхождению связаны с богами подземного мира 
(так, индоевропейский подземный змей Будх передаёт своё имя мудрецу Будхе, 
индийской персонификации планеты Меркурий; и наоборот, индийский близнец Яма, 
первый умерший человек, становится царём мёртвых). Можно сказать и так: образ 
преступника-Трюкача — это более мирная и разумная модификация архетипа 
противника главы Богов, воплощающего собой всё зло мира. Это самый современный, 
нестрашный образ Тени, уже во многом интегрированный сознанием, которому 
удалось осмыслить свою антиномичную природу. 
      
     Первый шаг к интеграции личности, по Юнгу,— осознание Тени: негативных 
сторон личности, которые скрывают в себе и природный потенциал развития. Этот 
шаг одновременно предполагает понимание противоречивости мира и антиномичной 
стороны разума, которое позволяет принять его скромную роль помощника. Если 
образ обманщика-Трюкача раскрывает перед нами предыдущий этап развития сознания,
 его черты указывает на скрытые теневые качества, которые неизбежно проявятся в 
человеке, если его сознание упадёт ниже традиционных установок культуры. Здесь 
следует указать на то, что понижение ментального ур