овек приручил животных — лошадь или собаку — это не сделало из 
них равных ему созданий. Их труд является инстинктивным, каким он некогда был и 
у пралюдей, которых к действию побуждал внешний мир. Но уже питекантропы, 
создавшие первые настоящие ручные рубила, начали действовать по своей воле. 
    С течением времени деятельность человека становится всё более 
целенаправленной и волевой — как если бы кузнец Вулкан, подчиняя людей законам 
человеческой жизни, выковывал их волю к действию. Человеческий труд — труд не 
по воле окружающей среды, а несмотря на обстоятельства. Воля к созиданию, 
которой не менее 400 тыс.лет, потом становится основой производственного цикла 
человека, подчиняющего себе весь уклад его жизни. 
    Развитию культуры во все времена способствовала эволюция орудий, и недаром 
изобретение металлических инструментов стало её кульминационным моментом. Роль 
орудий оказалась для людей столь велика потому, что на определенном этапе они 
начали оказывать обратное воздействие на мозг человека. Некогда человек стал 
таким, как этого требовала жизнь в обществе, далее эволюция пошла по пути 
приспособления к созданным инструментам. Одним из социальных факторов эволюции 
считается трудовой отбор. Производительная деятельность людей требовала 
развития сугубо определенных качеств, и 1 млн.лет назад у архантропов отмечают 
интенсивный рост в областях мозга, отвечающих за узко-человеческие функции 
(рука, мышление, язык).
    Человек умелый, которого мы можем сопоставить начальной стадии развития 
архетипа Девы, мог легко взять в руку любой предмет и ловко обращаться с ним. 
Таким образом, производственный фактор оказывает решающее влияние на развитие 
человека, и эволюция окончательно становится искусственной: происходит 
естественный отбор по признаку владения орудием — по признаку ума. Это ведёт к 
новому, внеприродному совершенству не только всех, но и каждого. Это прежде 
всего совершенство людей, как инструментов созидания своего мира — как 
шестерёнок в общем механизме преобразующей себя природы. 
    Инструменты, созданные мудрыми предками, поневоле тянут за собой ленивое 
мышление не столь выдающихся людей, заставляя его развиваться в определенную 
сторону. Те, кто не умеет пользоваться ими, выпадает из общества, занимая в нем 
нижнюю нишу. Эта тенденция сохраняется и по сей день. Так, сегодня в крупных 
городах общество требует от любого своего члена умения обращаться с компьютером 
— что является показателем активной деловой жизни. 
    Производственному фактору эволюции, который описывает архетип Девы, мы 
обязаны преимущественным развитием ментальной стороны сознания. Поскольку при 
этом другие участки мозга остаются менее развитыми, эволюция становится 
однобокой. В современной технократической цивилизации она зачастую делает 
человека винтиком в машине производства. Эту тенденцию ещё более усиливает, 
доводя почти до абсурда, разделение труда. Сегодня оно лишает нас понимания 
производственного процесса в целом, которое издревле наполняло смыслом трудовую 
деятельность человека. 
    
    Этот процесс для древних людей соотносился с жизнью всей природы, и потому 
был священным. Для земледельца все вещи образовывали в каждый момент четко 
упорядоченное и органическое целое. Сельское хозяйство обеспечивало регулярное 
воспроизводство необходимых человеку природных видов, следя за ежегодным ритмом 
роста, цветения, созревания, посева и сбора урожая — который отражал ритмы 
Космоса, так как находился в прямой связи с циклами небесных светил и прежде 
всего солнечным календарем. Работами земледельца ведала мать-Земля: так римская 
Теллура (Terra Mater) покровительствовала циклу из 12-ти работ, 
соответствовавших 12-ти месяцам года. Роль земледелия в образовании культуры и 
цивилизации трудно переоценить. Само слово "культура" происходит от "colo"— 
"возделывать землю". "Культурами" называют дошедшие до нас археологические 
находки, связанные с раннеземледельческими поселениями. 
    Историю земледельческого хозяйства, с которой мы соотносим развитие 
архетипа Девы, обычно начинают отсчитывать с момента отступления ледника, когда 
появились возможности для оседлого существования (с XXV по X тыс. до н.э.). В 
ближневосточных поселениях X-IX тысячелетий до н.э. уже находят серпы для жатвы 
злаковых культур. На Ближнем Востоке насчитывают три очага раннего перехода к 
земледелию: горы Загроса, Палестина с Иорданией и юг Анатолийского плато. В X 
тыс. до н.э. в поселении Загроса Шанидаре жители сохраняли зерно в обмазанных 
глиной ямах, обитали в домах из покрытых глиной плетней, использовали кремневые 
топоры для плотницких работ, шили одежду костяными иглами и плели тростниковые 
корзины. Второй центр был очагом халафской культуры: там дома были более 
прочными, и раньше началось возделывание пшеницы и ячменя, но позже 
скотоводство. Третья культура Анатолии характерна добычей обсидиана и ранним 
появлением керамики. 
    В VII-V тыс. до н.э. в северной Месопотамии развилось поливное земледелие. 
В VI тыс. до н.э. поселки земледельцев и скотоводов с глинобитными домами, 
подобные ближневосточным, появились на Балканах. В это время на Кавказе находят 
жатвенные ножи и первые следы культивации местных злаков; в Индии, где люди 
жили уже 500 тысяч лет назад,— первые хранилища зерна; а в Средней Азии 
выращивают пшеницу и ячмень и разводят коз и овец. На Украине и в Молдавии в 
VI-м тыс. до н.э. приручают быка и свинью, а в IV-III тыс. до н.э. там 
возникает самобытная раннеземледельческая культура