алисту. Каждый последующий архетип отчасти вбирает в себя предыдущие — но 
суть в том, что при этом он организует их новой, лишь ему свойственной идеей, 
которая и формирует его главный типаж мифологического божества. 
    Поэтому когда мы говорим об историческом процессе, мы имеем в виду 
последовательное обогащение смыслом древних праобразов. Каждый из них на 
определённом этапе достигает пика своей значимости и фиксируется в понятие, 
которое остаётся актуальным и по сей день. Это понятие проецируется в разные 
сферы: на жизнь общества, культуру и психику человека — но суть его остаётся 
неизменной. Если мы находим такую суть — некогда возникшую и доселе актуальную 
— мы и называем рассматриваемое понятие архетипом. 
    
    Историческая последовательность смены богов и сюжетов напоминает 
определенную цикличность: например, в эпосе древняя мифология вновь 
раскручивает прежние сюжеты — проецируя их смысл на новые исторические условия. 
Поскольку те же закономерности циклично выявляют себя в обозримой истории, это 
позволяет предположить, что они присутствуют и в более глубинных слоях прошлого,
 как их реконструирует археология. Выстроив систему развития мифологии как 
повторяющийся цикл, мы соотнесли мифологические архетипы с этапами эволюции 
человечества, распространив понятие архетипа не только на 
культурно-психологическую сферу, как это сделал Юнг, но на 
социально-историческую и производственно-экономическую сферы древнейшей истории,
 а также и на телесно-биологическую (поскольку формирование человека как вида 
неразрывно связано с развитием его сознания). С другой стороны, поскольку 
аналогии древних мифов существуют в зоне современного познания, это дает 
возможность предвидения дальнейшего хода человеческой мысли (прогнозирования 
новых мифов). 
    Любую цикличность естественно соотносить с природным процессом: к этому 
подводит сама мифология. "Более глубокие слои души,— писал К.Юнг,— утрачивают 
свою индивидуальную неповторимость, по мере того, как всё дальше отступают во 
мрак. Опускаясь всё ниже и приближаясь к уровню автономно функционирующих 
систем, они приобретают всё более коллективный и универсальный характер, пока 
окончательно не угасают в материальных субстанциях. Следовательно, на самом дне 
"душа" есть просто Вселенная."2 Мифологические архетипы в своей первоначальной 
форме — природные образы: моря (откуда возникла жизнь), неба (ассоциирующегося 
с движением в пространстве), земли (как опоры существования) — которые стали 
символами сразу же, как человек начал выделять их из пейзажа и оформлять ими 
свой взгляд на мир. На более позднем этапе осознание природных явлений и их 
роли в жизни человека создало мифы о богах. Глубинные идеи тогда оформились 
конкретными образами, актуальными для людей в эпоху земледельческой 
цивилизации: так возникла дошедшая до нас мифология. 
    И если мы начнем выстраивать последовательность смены мифологических 
образов, то увидим, что история развития мифологии соотносится с годовым циклом 
— который сам по себе является одним из базовых архетипов человеческой психики: 
его описывают мифы всех народов. Не будет натяжкой сказать, что через цикл 
вращения Земли вокруг Солнца наша душа склонна воспринимать закономерный 
процесс как таковой. 
    Любое систематическое описание, феноменология или классификация, чтобы быть 
универсальными, должны опираться на законы природы, которые нельзя отменить: в 
которых человек жил, живет и будет жить. Однако элементарный цикл: такой, как 
утро-день-вечер или просто смена времен года — не раскрывает всей полноты 
мифологического развития. Это и понятно: хотя в прошлом веке были популярны 
попытки объяснить мифологию с помощью астральных теорий, она не сводится к 
явлениям природы. Потому и солнечный цикл не соотносится напрямую со сменой 
образов богов, и мифы о чередовании сезонов не помогают выстроить линию 
исторического развития. Лишь когда мы обращаемся к космогоническим мифам: 
основополагающим представлениям сознания о формировании жизни на Земле — 
становится виден универсальный ход развития человеческого мышления. 
    Таким образом, сфера нашего исследования связана с каким-то более 
глобальным циклом: не с минутной, а часовой: тысячелетней — стрелкой на 
циферблате истории. Спираль космогонического развития мы находим в 
мифологических праобразах древнейшей из наук: астрологии. Памятники говорят, 
что уже в III-м тысячелетии до н.э. астрология Шумера делила солнечный цикл на 
отрезки: знаки Зодиака — и сопоставляла их богам — планетам (планеты считались 
телами богов, а знаки их домами). Подобные знаки использовал и Египет. Согласно 
древней зодиакальной традиции Египта (календарю, найденному в Дендерах в 1 в.до 
н.э.) становление мира и совершенствование человека осуществляется от знака Рыб 
через Водолея, символизирующего первичное разделение и начало развития, до Овна,
 знака совершенства человека. Это имеет свою астрономическую аналогию. Обратный 
ход знаков соответствует движению прецессии (смещению точки весеннего 
равноденствия относительно звезд) — и астрологическому циклу смены эр (примерно 
26 800 лет). Это одна из самых крупных циклических шкал, описывающий обозримый 
физический процесс. 
    По той же логике строится и мировая мифология: божества уходят со сцены, 
побеждают и сменяют друг друга в последовательности, обратной годовому движению 
солнца по знакам Зодиака. Древнейшим хаотическим и природно-стихийным божествам 
моря, неба и земли соответствуют знаки Рыб, Водолея и Козерога. Им на смену 
приходят боги с социально-культурными функциями, которые, согласно традиции 
Вавилона, правят серединой Зодиака. А наиболее молодыми богами следует признать 
персонификации личных качеств человеческого "я" (которые астрология соотносит с 
планетой Марс и знаком Овна). Таким образом мы можем сопоставить обратный ход 
знаков Зодиака логике развития сознания, как и этапам до-исторических эпох.