нашей ситуации, когда с возрастом уменьшается энергия и 
возможности для действия, может возникать информационный голод и кризис 
неудовлетворенности. Обычно с возрастом происходит перенос своих устремлений на 
детей: таким супругам не лень бегать с ними по кружкам или ходить в семейные 
группы здоровья. Они много общаются, расширяя свою семью до семейного клуба и 
школы, и сам их дом напоминает проходной двор или ДК: постоянно звонит телефон, 
и вечно кого-то нет дома. Детям в такой семье неплохо, особенно мальчикам (для 
девочек маловато стабильности). 
    
    10. Воитель и богиня любви (Марс-Венера: Арес и Афродита). Это образ 
любовников, сохраняющих молодость до гроба. Здесь мужское и женское начало 
выступают самоценными: супруги уважают друг в друге мужчину и женщину. Чувство 
и желание составляет основное содержание этого союза. На ум приходит 
профанический образ из современной песни: "Я девочка по имени "Хочу", нужен 
мальчик мне по имени "Могу".
    Образ юности здесь неслучаен: марсианский архетип воли — это самый поздний 
архетип, которые всё ещё находится в стадии становления. Поэтому в мифологии мы 
находим такие образы, как Кибела и Аттис, где мужское, организующее начало воли 
выглядит слабым перед природной силой любви и желания. На средневековой картине 
Арес изображается в цепях, надетых на него Афродитой. Любовь значит всё и может 
погубить мужское волевое начало, как Кибела Аттиса — или как чувство губит 
стендалевских героев "Красного и чёрного". Но она всё может и несет в себе 
рождающее начало вечной жизни: так Астарта воскрешает Эшмуна. Здесь в силу 
вступает итальянская поговорка: "хорошая жена делает хорошим мужа". 
    Во взаимодействии этих архетипов акцент ставится на развитии мужской воли к 
движению вперед: таков внутренний смысл этого союза. Марс призывает новое и 
гибнет, отдавая всего себя новому импульсу жизни. Жизнь развивается и 
расцветает: разрушительность мужского начала питает созидательность женского. И 
в негативе это может быть мужчина, вкалывающий ради женщины до изнеможения. Но 
в позитиве этот союз отличает сохранение верности идеалам юности: ведь он может 
постоянно поддерживать свою страсть, всякий раз рождая её заново. Правда, 
внешне это часто провоцирует конфликты, по пословице: "бьёт, значит, любит". 
Любовь может чередоваться с ненавистью. Для такой пары характерна ревность до 
седых волос, и даже развод — за которым как правило следует повторный брак. Как 
говорится, "милые дерутся — только тешатся". В отличие от ужасной борьбы 
громовержца с богиней любви, столкновения здесь вполне безопасны (и именно 
потому, что здесь изначально сильнее женское, созидающее начало, а там — 
мужское, разрушительное. Даже стендалевский герой хоть и хотел убить свою 
возлюбленную, но не вышло — волею случая, который подчеркивает архетипичность 
сюжета).
    В этом союзе эмоциональная жизнь бьёт через край: муж и жена могут начать 
выяснять свои отношения в компании, откровенно стимулируя романтизм и 
сексуальность друг друга — как и своего окружения. У окружающих это обычно 
вызывает позитивную реакцию: покровительственной улыбки старших над младшими — 
которые, однако, ещё способны на что-то, что уже не по плечу другим, более 
степенным парам. В распределении ролей по принципу: лидер, герой, шут — такому 
союзу свойственен героический архетип. Неиссякаемая энергия побуждает этих 
супругов ходить в походы, брать на себя нелегкие предприятия и двигать горы. 
Секрет их совместной пробивной силы отражает пословица: "У любящих супругов две 
души — но единая воля".
    
    11. Эпические герои (Марс-Луна). Мифология развивается, и древние 
хтонические образы переходят в культурные, а затем эпические: где большую роль 
приобретают герои, раскрывая пафос не только божественного, но и человеческого 
начала. Развитием архетипического отношения Плутон-Прозерпина становится 
поздний сказочный образ героя, спасающего героиню от власти сил зла и смерти. 
Таков индийский герой Рама, побеждающий демона Равану, похитившего Ситу,— или 
Иванушка, вызволяющий Василису из царства Кощея. Или герои пушкинской поэмы 
"Руслан и Людмила". Здесь явленная воля Марса замещает скрытую силу Плутона — 
подземный мир Плутона встаёт в оппозицию к ней, но оказывается побеждён. 
Обратим внимание, что одолевая тёмные силы, герой не только берёт в жёны 
героиню — он спасает весь мир. 
    Этот сюжет нехарактерен для древней мифологии, но близок нашему пониманию: 
он знаком нам с детства из сказок, как бессознательный идеал и душевный 
ориентир супружества. В этом союзе остается жертва женщины (как в отношении 5) 
и борьба мужчины (как в отношении 10), но и то, и другое временно и имеет 
счастливый конец. Женское, эмоциональное начало не приобретает самодовлеющего 
характера, как в паре Астарта-Эшмун. Но и мужское героическое начало (духовное 
и трансформирующее) не получает абсолютной власти над женским, душевным и 
телесным, как в паре Шива-Парвати, а лишь помогает ему. По сравнению с более 
древними архетипами (пара 5), безличная энергия трансформации Плутона и жертвы 
Прозерпины здесь носит не глобальные, а конкретные, индивидуальные черты. 
    Преобразование Плутона и Прозерпины происходит по законам природы (и 
общества) — в героическом эпосе законы устанавливает сам человек. Герой 
становится свободен от всякого предопределения — и потому непременно побеждает. 
Характерно, что со злом здесь одновременно сражаются оба персонажа: если 
мужское начало превозмогает его на земле (в социальной или духовной сфере), 
женское — в подземном мире (в семейной или внутри своей души). Женский образ 
Прозерпины, периодически умирающей и воскресающей, сменяет немеркнущая чистота 
и независимость Луны, никогда не теряющей себя в подземном царстве Кощея и не 
уступающей властителю м