Старшие 
уступают дорогу молодым, передавая им свои функции и опыт. Как боги-творцы, они 
оставляют следующему поколению уже обустроенную жизнь. Этот архетип отражает 
абхазская поговорка: "Дерево держится корнями, человек — родственниками". 
Жизненное содержание родителей становится смыслом жизни их детей. В 
психологическом смысле здесь можно вспомнить архетип "мудрого старца", 
описанный у Юнга. 
    Родители учат детей полезным навыкам — правда, следует отметить, что 
главную роль в воспитании играет личный пример. Старшее поколение 
непосредственно передаёт младшему прежде всего те способности, которыми владеет 
само. Как говорят на Кавказе: "Вор на воровке женился — грабитель родился". 
    И в этом смысле старшие несут ответственность за младших — "за плохого сына 
бранят отца". Это консервативное отношение, где дети опираются на родителей и 
советуются с ними до старости. Оно более характерно для прежних веков — а в 
наши дни возможно, когда родители действительно профессионалы в своем деле 
(образ "рабочей династии" или династии учёных). Оно несомненно позитивно, когда 
они и вправду мудры. Иначе это создаёт младшему поколению узость его взгляда на 
мир — преодолимую с трудом, поскольку она авторитетна. И здесь может всплыть и 
греческий сюжет об оскоплении Урана: убедившись в недееспособности идей предков 
или их самих, ребёнок своевременно перехватывает инициативу и отстраняет их от 
дел, не дожидаясь, покуда они сами уйдут на покой (как это происходит в мифах, 
где доминирует изначальная, природная мудрость предков).
    
    4. Громовержец возвышается перед прежними богами (Сатурн-Юпитер): Зевс 
выводит братьев и сестер из утробы Кроноса. Новое поколение преодолевает 
консерватизм и узость прежних традиций. Это отношение чаще всего возникает в те 
времена, когда смысл жизни прежнего поколения, за который оно боролось и к 
которому относится максимально сознательно, устарел. Само время вынуждает детей 
искать иные пути, не оставляя прежней ниши для реализации. Оно трансформирует 
общественное мировоззрение и расширяет возможности действия. Новые идеи при 
этом сталкиваются с прежними. 
    Это конфликт "отцов" и "детей" в собственном смысле слова: идеологический 
конфликт поколений. Он хорошо знаком нам из классики и благодаря "перестройке". 
(Можно представить "нового русского", родители которого — типичные 
представители прежнего среднего класса: скажем, бывшие работники НИИ.) Но, 
конечно, это может быть и вполне личный конфликт человека с родителями, если он 
уже видит перед собой более широкую перспективу, а родители всё ещё упрямо 
придерживаются семейных (национальных, профессиональных) ценностей и не хотят 
уступать новому варианту социальной реализации ребёнка или его брачных 
отношений.
    В этом столкновении ответственность с родителей переносится на ребёнка: 
отвергая путь предков, он должен найти и предложить более достойную дорогу (а 
не более лёгкую: и порядочным родителям-инженерам не может нравиться, если их 
сын — лавочник и занимается тем, что они раньше называли спекуляцией). 
Архетипически неизбежный здесь конфликт поколений помогает человеку сознательно 
отнестись к избираемому пути, чтобы не допустить общественного регресса. Здесь 
уместна венгерская пословица: "Лучше, если плачет ребёнок, а не родители". Он 
должен быть лучше, а не хуже их. Этого и требуют от него родители, критикуя его 
взгляды и дела. 
    Эта критика, лично неприятная, крайне полезна обществу в целом. И когда 
голоса "отцов" не слышно и мнение старшего поколения не учитывается (как это 
происходит в наши дни по политическим причинам: архетипа Плутона, воюющего с 
архетипом Юпитера), следует ожидать деградации младшего поколения (типичный 
образ "нового русского" в анекдоте). А также юпитерианской системы социального 
обеспечения и общественного мировоззрения. Что же касается внуков — низкий 
уровень Юпитера влечёт за собой следующий архетипический конфликт: его 
свержение с трона воином-Марсом (см. отношение 10). Тех, кто сдаёт нравственные 
позиции отцов, отвергают их дети: и это наиболее драматическое отношение 
поколений, в котором Фрейд видел подсознательный образ убийства отца сыном — и 
который в его время неслучайно был характерен для Запада.
    
    5. Кузнец выковывает оружие победы громовержца: Гефест куёт перуны Зевса, 
помогая ему одолеть титанов; или ближневосточный кузнец Кусар-и-Хусас — палицы 
Балу, прогоняющие бога смерти (Юпитер-Хирон). Дети выступают как помощники, 
воплощающие в жизни культурные модели родителей — или продолжающие их дело. Как 
говорят индусы: "Шестнадцать лет сын, потом — товарищ". В этом отношении между 
родителями и детьми царит гармония — по африканской пословице: "Дети — 
украшение супругов". Помогая родителям в молодости, они обеспечивают их и в 
старости. 
    Это — идеал древнего уклада жизни (который в Индии и Африке ещё сохранил 
свою тысячелетнюю гармонию). С современной и западной точки зрения, здесь 
недостаточно проявлена самостоятельная позиция ребёнка: в какой-то мере он 
приносится в жертву семейным ценностям. Здесь можно вспомнить ущербность 
(хромоту) божественного Кузнеца в мифах. Однако чем выше культурные ориентиры 
родителей, тем он свободнее и более способен действовать на свой страх и риск.
    В греческом мифе Гефест был хром потому, что Гера сбросила его с Олимпа: 
как некрасивого ребёнка, за которого ей будет стыдно перед богами. Его 
воспитала в глубине моря нимфа Эвринома, но Гефест вернулся на Олимп и занял 
достойную позицию благодаря приобретенному мастерству. Этот сюжет создает образ 
нелюбимого и с самого начала непохожего на родителей ребёнка. Они отстраняются 
от него, считая его ущербным