просто нелогично, – хотя бы потому, что уже сам по себе инстинкт выживания 
часто требует неравновесия, жертвенного поведения, иногда даже смертельного 
риска. 
       Следующий момент – теория инстинктов. Мы часто сталкиваемся с тем, что в 
подсознании есть что-то такое, что нами как-то управляет. Обычно то, что нами 
управляет, психологи пытаются свести к какому-то небольшому набору 
фундаментальных программ подсознания или инстинктов. И здесь Перлс совершенно 
справедливо пишет, что теория инстинктов имеет свою слабую сторону. "Можно 
согласиться с тем, что потребность действует как принудительная сила во многих 
живых созданиях, проявляясь в двух существенных тенденциях – выживания в 
качестве индивида и вида, и тенденции развития. Это фиксированные цели, но 
способы, которым они удовлетворяются, различны в различных ситуациях, для 
различных видов и различны индивидов. Другими словами, мы должны различать 
инстинкт голода, сексуальный инстинкт, инстинкт развития любого рода и то, 
какие именно формы принимает эти инстинкт в практическом поведении. Ибо мы не 
можем влиять на инстинкты, они для нас недоступны, но мы можем влиять на формы 
проявления этих инстинктов." И здесь он приводит пример Шахерезады, которая в 
сказках 1001 ночи в течение многих лет рассказывала суровому, но обиженному 
женщинами царю Шахрияру сказки, и каждый раз с рассветом она останавливала 
сказку на середине, и ему очень хотелось дослушать ее на следующую ночь, так 
что он откладывал ее казнь еще на один день. И так это продолжалось несколько 
лет. Можно ли сказать, что у Шахерезады был сказкорассказывательный инстинкт? 
Наверное, нет, скорее у нее работал инстинкт выживания или, может быть, 
сексуальный, поскольку за время этих своих сказок она родила Шахрияру двух или 
трех сыновей. Декретного отпуска в этой истории, по-моему, предусмотрено не 
было. Итак, инстинкт выживания или сексуальный инстинкт подсказали молодой 
женщине формы поведения – весьма, как мы видим, неочевидные, – которые помогли 
ей этот инстинкт удовлетворить. 
       Далее Перлс выделяет три основных уровня, на которых может существовать 
человек. Это уровень мышления, уровень действия и промежуточный между ними 
уровень игры. На уровне мышления происходит сновидение, воображение и вообще 
работа нашего мыслительного аппарата, фантазирование, предвосхищение, и все это 
он объединяет словом "фантазия" и говорит, что промежуточным между уровнем 
фантазии и уровнем непосредственного действия является уровень игры. 
       Один из методов, которые применял Перлс, была психодрама, которую он 
заимствовал у другого знаменитого психолога ХХ века, К. Морено. И здесь 
опять-таки трудно не согласиться с тем, что когда психолог предлагает своему 
клиенту то или иное взаимодействие, моделирующее реальную жизнь, оно так или 
иначе принимает формы игры. И можно ли с помощью фантазии на уровне ума и с 
помощью игры решать реальные проблемы – это вопрос, который стоит перед каждым 
психотерапевтом. Перлс отвечает на этот вопрос положительно: он считает, что 
это возможно. Он стремится через взаимодействие на психотерапевтическом сеансе 
приводить своего клиента в такое состояние, которое будет для него находиться 
на грани между игрой и настоящей жизнью. В этом и заключено искусство 
настоящего психотерапевта: он ведет взаимодействие со своим клиентом таким 
образом, что происходящее между ними по своему прямому смыслу вроде бы игра, но,
 тем не менее, во внутреннем мире клиента прямо в тот момент, когда он сидит в 
терапевтическом кабинете, происходят очень серьезные события. Видимо, Перлс это 
умел. И он пишет, очевидно, протестуя против практики психоанализа (и мне лично 
это близко): "Обретя переживание самого себя на трех уровнях – фантазирования, 
игры и действия – пациент начинает лучше понимать самого себя. Тогда 
психотерапия превращается из раскопок прошлого в поисках вытеснений, эдиповых 
конфликтов и первичных сцен (тут, по-видимому, Перлс имеет в виду сексуальные 
сцены, которые ребенок наблюдал между своими родителями или где-то еще, и 
которые, согласно теории Фрейда, произвели на него сильное впечатление, на 
основе которого сформировалась его проблема, которая проявляется сейчас, уже во 
взрослом возрасте – А. П.) в опыт жизни в настоящем, отчего невротик чувствует 
себя целостным человеком. 
       Невротик, по терминологии Перлса, это пациент, человек, который приходит 
к психотерапевту. И Перлс дает довольно целостную картину этого самого 
невротика, то есть у него имеется довольно определенное представление об этом 
человеке, своем пациенте. Перлс знает, что этому человеку нужно и как с ним 
надо взаимодействовать. Итак, каков же типичный пациент Перлса, невротик? 
       Каковы его проблемы и конфликты? Прежде всего, он не чувствует себя 
целостным человеком, и он им не является. Его конфликты и незаконченные дела, 
которые Перлс называет незавершенными гештальтами, разрывают его на части – но, 
признав, что он как человек является целым, он по мнению Перлса становится 
способным восстановить свое чувство целостности, принадлежащее ему по праву 
рождения. Здесь можно возразить Перлсу так: говорите за себя. Я, например, не 
считаю, что каждому человеку чувство целостности неотъемлемо присуще по праву 
рождения. Кстати говоря, Юнг писал то же самое: индивидуация (интегрирование 
личности) – это очень острый процесс, и не каждый на него способен: иной 
человек просто-таки умрет от горя в процессе этой самой индивидуации, так что и 
не надо ему к этому стремиться. Мне позиция Юнга здесь гораздо ближе. Но то, 
что человеку свойственно стремление к восстановлению своей целостности на 
каком-то уровне, стремление к ликвидации хотя бы кричащих своих противоречий – 
это, безусловно, так. 
       Следующее важное понятие, которое вводит Перлс – это контактная граница. 
Если человек представляет собой некое единое целое, но существует во внешней 
среде, значит, он от этой среды как-то отделен. И вопрос о том, какова