наоборот, у него не должно быть. А это его слабости, которые ему надо 
искоренить. 
        Например, человек может быть от природы трусоват. На уровне 
подростковой личности это нестерпимый позор, особенно у мужчины. И он, скорее 
всего, если уж и занимается выработкой характера, то будет воспитывать в себе 
абсолютное бесстрашие. Другой вопрос, получится это у него или нет. 
        На уровне зрелой личности все по-другому. Она, во-первых, найдет 
какое-то положительное качество в этой своей трусоватости – например, обнаружит,
 что ей сопутствует тонкая чувствительность к опасностям, умение издалека их 
предвидеть и быть к ним внимательным. А, во-вторых, совершенно не факт, что он 
займется освоением того особого положения точки сборки, где никакого страха нет 
и не может быть. Вполне возможно, что его внутреннее "я" скажет ему: "Ладно, 
живи себе с этой трусоватостью, разрешаю! А должен в себе ты выработать 
необыкновенную точность и четкость." И человек будет этим заниматься, и ставить 
себе отметки в соответствии с приоритетами внутреннего "я". Если даже в 
какой-то момент он обнаружит, что его трусоватость стала поменьше, что он 
меньше боится в целом и меньше думает о тех вещах, которых его страшат, он свою 
самооценку особенно от этого не повысит, потому что знает, что это для него не 
так важно. А важна для него, как он знает, точность. Если он этой точности не 
достиг, то он себе самооценку и не повысит.
        Этот человек считает, что он знает, что ему нужно, он делает так, как 
он считает нужным, и оценивает сам себя. Он не терпит цензуры в главном, то 
есть в основных своих программах, но при этом может терпимо относиться к 
частной критике и ограничениям, потому что она для него не играет существенной 
роли. К локальной критике он может относиться достаточно терпимо, особенно если 
ее произносит человек из его референтного круга, которому он доверяет.
        Он плохо переносит ситуации, когда его ценности начинают друг с другом 
конфликтовать, противоречить друг другу, и он не может их сочетать. Тут его 
самооценка падает, тут он не понимает сам себя – но такое с ним бывает очень 
редко.
        Ему плохо, когда его ценности не целиком подсвечены его личностью, то 
есть частично он их одобряет, а частично они ему не вполне понятны. Но это, 
опять-таки, тонкие вещи, которые видны только ему, со стороны они не очень 
заметны. В целом, его самооценка обычно ниже четверки (по пятибалльной шкале) 
не падает.
       Самовыражение этого человека идет в программах, окрашенных его личностью.
 У него еще нет интегрального самовыражения (так же, как его нет у юношеской 
личности), но он существенно к нему приближается. Он интуитивно чувствует, что 
выполнение его основных жизненных программ это и есть его глобальное 
самовыражение. Оно не сводится к отдельным программам, но они – каждая по 
своему – помогают ему состояться в целом. Это похоже на лукошко яиц на пасху: в 
нем много-много яиц, и они все крашеные, каждое по-своему, и ни одно из них не 
является лукошком в целом, но каждое из них – это определенная составляющая 
часть, определенный аспект целого лукошка.
         Отдельные программы зрелой личности друг другу не противоречат, хотя 
иногда они несколько разнонаправлены, что человека отчасти огорчает. Но у него 
всегда есть ощущение, что каждая его программа является частью его глобального 
самовыражения. У него нет ощущения, что он лишний в мире. У него нет ощущения, 
что его самовыражение никому не нужно. У него есть глубинное знание, что его 
самовыражение нужно миру и ему самому. 
        Его самовыражение может выражаться во внутренних достижениях, в 
определенных внутренних трансформациях – это тонкие вещи, которые не очень 
видны окружающим, но для человека они очень важны. Он может уединиться на 
какое-то время, ничего во внешнем мире не делать, проращивать в себе семена тех 
или иных добродетелей чисто медитативными практиками – если он чувствует 
изнутри, что это будет правильным. Тогда у него будет на это достаточно энергии,
 и это будет для него чем-то реальным – а потом оно, может быть, выразится в 
каких-то внешних программах и обстоятельствах – а может быть, и не выразится, 
но это его не огорчит.
        Например, знаменитый Махариши Махеш Йоги принес трансцендентальную 
медитацию больше, чем в 50 стран мира – в языке большинства из которых само 
слово "медитация" отсутствовало, между прочим! Попробуйте сделать такую вещь 
сами! Он до 45 лет в уединении монастыря медитировал, вырабатывая в себе, 
очевидно, необходимые качества, а потом вышел в мир с этой программой. И 
действительно, большому количеству людей она дала определенный уровень 
внутреннего спокойствия и адекватную технику психологической релаксации.
        Но самое главное, что и внутренние достижения, и преодоление низших 
черт характера, и выработка добродетелей – все это у зрелой личности будет 
ярко-индивидуально окрашено. Его добродетелями будут не просто, допустим, 
терпимость, выносливость или доброта – эти качества у него всегда будут 
совершенно особенные, не такие, как у других. И он будет это чувствовать, и 
окружающие тоже. 
         Однако все эти разработки будут волновать зрелую личность в целом, без 
излишних подробностей, то есть на уровне достаточно длительных программ. 
Локальные срывы его не беспокоят, и в этом смысле это человек очень спокойный. 
Если у него конкретно сейчас что-то не получилось, он никогда не впадет в 
полное уныние, не скажет, что у него ничего не получается, что его личность – 
ничто. Он всегда ориентируется на длительные программы, и они у него всегда 
получаются, потому что они подсвечены изнутри. 
        В качестве примера могу привести позицию одного из трех русских поэтов