что понимает, что иначе трактор его попросту переедет.
        Для зрелой личности характерно ощущение энтелехии, то есть 
целенаправленности ее жизненного пути, и не просто целенаправленности, а 
необходимости всех программ, которые человек фактически ведет, и полной 
невозможности взять их и сломать или уйти прочь. И этим он отличается от 
подростковой личности, которая свою жизнь поломать может. У Станислава Ежи Леца,
 знаменитого польского сатирика, есть такой афоризм: "Он сломал свою жизнь. И 
теперь у него две хорошие, приятные и красивые жизни." Однако у зрелой личности 
так не получается. 
        И если она начнет ломать свою жизнь, то судьба ей покажет, где она на 
самом деле находится, и в какой мере ее жизнь едина, причем покажет это в 
совершенно недвусмысленной манере.
        Так иногда бывает у человека, который не отработал свою судьбу на 
родине. У него могут быть разные отношения со своей родиной: например, ему 
может казаться, что она не дает ему реализоваться как личности. Но когда он 
едет в эмиграцию, то он уже на своей шкуре понимает, что такое тоска по родине, 
что такое ностальгия. Иногда он обесточивается полностью, вплоть до 
самоубийства. И это значит, что человек не прочитал знаков, что ему было нельзя 
или еще рано ехать. Он услышал голос своего внутреннего "я" недостаточно ясно, 
или не отреагировал должным образом.
        Я хочу подчеркнуть, что то, о чем я говорю – это очень тонкие вещи. Это 
не столько даже способ осознания, сколько способ интерпретации. Человек может 
фактически родиться и воплотиться на уровне зрелой личности, но при этом его 
самосознание может до нее не доходить. У него, например, может быть иллюзия, 
что он является подростковой личностью. Тогда, если вы проведете с ним 
соответствующую беседу, он скажет: "Да, теперь я понял, чего мне не хватало. Я 
не слушал своего внутреннего голоса, который мне ясно говорил, что я должен 
делать это, а не это." 
        Так вот, подростковая личность прекрасно может не слушать своего 
внутреннего голоса, у нее его на самом деле и нет, а то, что она слышит внутри 
себя – это голоса разных демонов или эгрегоров. А вот зрелая личность не может 
себе позволить не слушать свой внутренний голос, тем более, что он звучит у нее 
внутри достаточно ясно.
        Для этого человека основной жизненный идеал, жизненная миссия – это не 
просто данные ему реальности, которые он в какой-то момент обнаруживает 
совершенно конкретно. Это еще и реальная сила, которая ведет его по жизни и 
против которой он ничего сделать не может.
       Махаяна и хинаяна. В связи с этим я могу рассказать вам универсальный 
сюжет, который в Индии материализовался как разветвление одной из ее ведущих 
религий, а именно, буддизма. Вопрос стоит о том, как человек понимает свой 
жизненный путь. На уровне зрелой личности путь хинаяны ("малой колесницы") и 
путь махаяны ("большой колесницы") уже качественно различаются.
        Путь хинаяны это путь архата. Архат – это святой отшельник. Это человек,
 который занимается исключительно самим собой, своим внутренним ростом, 
концентрацией своей энергии. Он удаляется в скит, он так или иначе становится 
потребителем социальной энергии, потому что кто-то его кормит; он, может быть, 
не так и много ест, но все равно: он занимает какое-то место в мире, ничего 
(специально) для мира не делая. Он растет сам над собой, занимается собственным 
развитием, совершенствованием. На каком-то уровне он обретает способность 
творить чудеса, на высшем уровне он становится свободным от перевоплощений и 
находится в состоянии нирваны неопределенное время. Но он ничего не делает для 
людей и для мира – по крайней мере, прямо. Другое дело, что вокруг него есть 
определенная аура, и если вы там окажетесь, что-то будет с вами происходить. Но 
это как бы побочный эффект его жизни.
        А путь махаяны, или большой колесницы, это путь человека, который, не 
будучи просветленным, двигается к просветлению, к освобождению от кармы вместе 
со всеми остальными живыми существами.
        В принципе, человек, по основной идее буддизма, проходит две стадии. 
Сначала он занимается собой и становится архатом. А после этого, когда он уже 
получает возможность свободно воплощаться, не находясь в зависимости от земной 
кармы, он уже добровольно, из любви к живым существам, воплощается и живет 
рядом с ними и их чему-то учит. Воплощается, например, в виде будды или 
боддхисаттвы, или просто очень высокой души, которая все свои проблемы решила и 
теперь занимается окружающими.
        Но такая философия оказалась недостаточной. И была разработана 
концепция махаяны, согласно которой, человек даже немножко (допустим, на одну 
ступеньку) поднявшись над окружающими, еще не будучи совершенством, не будучи 
архатом и просветленным, тем не менее, может заниматься помощью другим 
существам, в том числе человеческим, помогая им в их жизни и развитии.
         Так вот, хинаяна и махаяна это два совершенно разных пути. У них 
разная этика, разные технические средства. И это не то, что свойственно именно 
буддизму или, допустим, Индии. Эти два основных сюжета для зрелой личности 
всегда четко представлены, независимо от места ее обитания и вероисповедания. 
Человек может во внешнем мире заниматься деятельностью, которая упорядочивает 
мир и как-то для него полезна, но, тем не менее, вполне может быть, что его 
основной акцент стоит на развитии собственного "я", на решении внутренних 
проблем. И именно для этого он и раскручивает все свои внешние сюжеты, а не для 
блага живых существ, населяющих мир.
        И этот акцент очень четко ощущается и самим человеком, и окружающими. 
        При этом человек может быть вполне творческим: писать картины или стихи,