единое целое, но он совершенно этого целого не видит. Внутри себя он знает, что 
оно есть, знает, что он един с миром и что мир сам по себе един. Но это знание 
у него не слишком конкретно – оно находится на грани его восприятия. Он знает, 
что самореализация сделает из него другого человека и сотворит из его жизни 
судьбу, которая будет уникальна, так что других таких не было никогда и не 
будет. И он в принципе к этому стремится, это для него важно – но он совершенно 
не представляет себе, как это реально надо делать.
        Если у подростковой личности есть иллюзия света, какие-то отрезки своей 
жизни она проходит под этим квазисветом, то переход на юношескую личность – это 
полная утрата той иллюзии света, который направлял отдельные программы жизни 
человека. Здесь прежний свет уже видится как иллюзорный, а истинный свет еще 
слишком мал. И отсюда вытекают характерные сложности психологии и жизни 
юношеской личности.
        Конечно, у нее есть выход в сторону профанации. Если человек этой 
ситуации не выдерживает, он может попытаться сам для себя закрыть свое 
внутреннее "я", свой внутренний источник и вернуться обратно на подростковый 
уровень: в каком-то смысле отказаться от себя самого. Это, однако, даст ему 
глубинную фрустрацию (разочарование, огорчение), корни которой для 
психотерапевта подросткового уровня совершенно трансцендентны. Это то, что 
называется духовным предательством человека по отношению к самому себе. И это 
не такие вещи, которые можно объяснить бывшими когда-то травматическими 
переживаниями. Это именно самостоятельный отказ человека от глубинного смысла и 
содержания своей жизни. И он в глубине души это знает. И когда человек 
сознательно совершает такой отказ, то помочь ему чисто психотерапевтически 
очень сложно. Тут уже нужна помощь именно духовного порядка – если она возможна.

       Этика юношеской личности особая. Этот человек чувствует, что он не такой,
 как все, что он такой один. И поэтому его этика может быть в чем-то конфликтна 
с этикой эгрегоров, под которыми он ходит. Но в чем-то для себя он ее углубляет,
 например, запрещает себе что-то, разрешенное обычному человеку. Тут включаются 
сюжеты, которые могут дать аскетизм: например, если вы увидите в его карте 
третьего уровня аспект ундециля (1/11) или кратный к нему, вполне может быть, 
что в соответствующих сферах человека ждут ограничения или сильные страдания, 
находящиеся за гранью того, что допускает для себя среднесоциальный индивид, но 
адекватно воспринимаемые юношеской личностью, если она чувствует, что эти 
переживания – часть ее судьбы. Или в сферах ундециля может проявиться сильный 
аскетизм, который человек берет на себя добровольно, чувствуя, что это его 
сюжет, и какая-то тонкая внутренняя сила заставляет его отказаться от 
"нормальной" пищи или стандартных удобств.
        Но та этика, которую юношеская личность на себя накладывает, не 
является все-таки этикой ее внутреннего "я". Внутреннее "я" что-то человеку 
шепчет, что-то подсказывает, но точной уверенности в том, что это именно его 
этика, его правила поведения, его правила выбора, у него нет. У него всегда на 
эту тему есть сомнения. 
        Но в то же время он чувствует, что как бы имеет право на ошибку – и это 
то, что отличает юношескую личность. Я уже говорил, что ее самооценка ниже 
тройки никогда не опускается. Этот человек знает, что он не есть то, что он 
делает. Он не есть та этика, которой он следует. Он глубже и того, и другого, 
так что если он где-то ошибется, то его внутреннее "я" его поправит, и вообще 
оно не сводится к его моральному облику, так сказать. 
        А его главные этические критерии – это истинность жизни, истинность 
переживания. Он, когда живет правильно, слышит тихий внутренний голос, который 
говорит ему: "Это твое." И когда он это слышит, он знает, что все правильно. Но 
этот голос он слышит далеко не всегда и не по каждому поводу, и ошибок 
совершает достаточно много.
        У этого человека есть два этических слоя: у него есть внутренняя этика 
для себя самого, и есть внешняя этика для своего поведения в мире, в котором он 
живет. Однако шансов на согласование этих двух этических систем на третьем 
уровне развития личности нет. Этот человек еще недостаточно силен для того, 
чтобы создать вокруг себя социальную реальность, которая бы соответствовала его 
внутренней этике. На четвертом уровне это иногда происходит, а на третьем этого 
еще нет, и вот эта двуслойность его этики сильно его смущает и является 
источником беспокойства и неприятностей. Но кардинально решить эту проблему на 
третьем уровне невозможно.
       Самопознание. Для юношеской личности тема самопознания обретает глубокий 
смысл, существенно отличающийся от ее смысла для подростковой личности. На 
подростковом уровне смысл самопознания заключался, если вы помните, в том, что 
человек стремился узнать и как-то воспользоваться своими скрытыми талантами, 
возможностями, способностями и т. д. На третьем уровне самопознание понимается 
совершенно по-другому. Это поиск того "я", которое стоит за талантами, за 
способностями, за программами, которые ведет человек, и которое является 
квинтэссенцией его уникальности. Его волнует присущая ему уникальность видения 
мира, и уникальность его воздействия на мир, которая проявляется в любой сфере 
его жизни. Он ее ощущает, но никак не может материализовать. Он пока не 
обладает настолько яркой индивидуальностью, чтобы все, что он делал, было ею 
отчетливо окрашено. Его уникальная индивидуальность – это маленький ручеек, 
заметный пока лишь ему самому.
        Чем же занимается этот человек в процессе самопознания? Он обозначает 
для себя этот ручеек, свое внутреннее "я", как максимальную ценность, и при 
этом остальные ценности его внешней и даже внутренней жизни (в частности,