некоторую общую ориентировку, направление на атманическом плане, весьма и 
весьма абстрактное.
         Но оно настолько для человека важно, оно дает настолько внутренне 
убедительную самоидентификацию, что воспринимается как громадное достижение. 
Хотя, глазами следующего уровня, это состояние – лишь самое начало духовных 
поисков.
        Для этого человека духовный план существует и первичен, но он несколько 
размыт, его контуры неясны. А плотный план (то есть непосредственная жизнь и 
связанные с ней ценности) весьма и весьма дан ему в ощущении. Но, с другой 
стороны, его внутренняя ценностная акцентуация такова, что плотный план 
оказывается субъективно глубоко вторичным: несмотря на всю свою плотность, он 
для этого человека менее важен, чем духовный. Плотный план в любой момент может 
видоизмениться и даже рассыпаться, и катастрофы не произойдет. Помните, я 
говорил про трудности подросткового уровня, где любые ценностные изменения 
переживаются человеком как катастрофа, поскольку при этом меняется его 
самоидентификация? Здесь самоидентификация не зависит от внешних обстоятельств 
и ценностной системы человека, она сохраняется при их изменениях. И человек это 
знает и непосредственно ощущает; другими словами, он чувствует (и уверен в этом 
своем чувстве), что его самоидентификации ничто в мире не угрожает: его 
внутреннее "я" незыблемо и ни от чего не зависит.
        Его самосознание можно назвать религиозным лишь условно. Можно сказать, 
что у него есть устойчивый источник веры, но эта вера ему мало что дает. Он 
живет в достаточно атеистическом мире – но в этом мире у него есть религиозная 
ориентировка. Он знает, куда идти, чтобы со временем выйти на Путь. А реальный 
выход на Путь – это сюжет четвертого уровня развития личности. А пока что Пути 
нет, но есть общее направление его поисков.
        Итак, у этого человека есть четкое ощущение индивидуальности судьбы, 
уникальности своего внутреннего мира и некоторого общего направления, куда ему 
надо идти. И все это ему не надо себе доказывать, все это есть у него как 
прямое знание. 
        Надо сказать, что этот термин, который я употребляю, "прямое знание", 
то есть знание, не требующее доказательств, само по себе есть сильное 
мистическое переживание, которое приходит лишь на третьем уровне развития 
личности, а человеку второго и первого уровня личности будет вообще непонятно, 
о чем идет речь. Помните, как в "Мастере и Маргарите" М. Булгакова Воланд на 
вопрос атеиста-Берлиоза говорит: "И доказательств никаких не требуется. Все 
просто... " – и далее начинается фрагмент романа, посвященный событиям 
последних дней жизни Христа. И читателю совершенно ясно, что если Воланд лично 
присутствовал при разговоре Иисуса с Понтием Пилатом, то ему не нужно 
доказательств того, что это было, он это просто знает. 
       Самоидентификация юношеской личности чаще обычного бывает достаточно 
романтической. Обычно этот человек идентифицирует себя с вечными идеалами, с 
глобальной жизненной программой служения чему-то принципиально недостижимому, 
например, идеалу красоты, любви или справедливости. Его внутреннее "я", 
осознанное как далекая звезда, дает устремленность в высоком и абстрактном 
направлении, причем абсолютно незыблемом. Человек никогда не сомневается, что 
ему надо идти туда. Другое дело, что это не всегда получается у него 
практически. 
        У него идет отказ от любой временной самоидентификации. От любой! И это 
тоже нужно хорошо понять. Все самоидентификации, которые свойственны личностям 
низших уровней – инфантильной, подростковой – кажутся этому человеку отчетливо 
ложными. Когда он вспоминает, что он полагал, что "я" – это то, что он в данный 
момент думает, или то, что он делает, или это те программы, которыми он 
занимается, – то все это кажется ему сейчас, на его нынешнем уровне личности, 
величайшей нелепостью.
         Надо сказать, что на четвертом уровне личности взгляд на 
самоидентификацию еще раз меняется. В частности, зрелой личности взгляд 
подростковой кажется не таким уж и глупым, просто он несколько 
переосмысливается. Но юношеская личность смотрит на подростковую с таким же 
презрением, как сын-хиппи смотрит на своего папашу директора крупного завода. 
Он его видит как совершенно загипнотизированного своим производством, а себя 
ощущает, как существо духовно свободное и следующее высокому идеалу – например, 
идеалу ничем не ограниченного свободного самопроявления. И если у человека есть 
духовный корень, он вполне может этому идеалу следовать, и даже куда-то со 
временем прийти.
        Итак: для юношеской личности характерен отказ от любой временной 
самоидентификации. Человек говорит: это все не я, это мои роли, но это не я. 
Так Лев Толстой отказывался от своего полного собрания сочинений, но это было 
совершенно пустое дело, поскольку все равно его приклеили к нему благодарные 
читатели. И Александр Блок пытался отказаться от своих сочинений: "Молчите, 
проклятые книги! Я вас не писал никогда." Псевдонимами надо пользоваться потому 
что! Правда, они тоже помогают не на сто процентов...
        Конкретные индивидуальные особенности этого человека, то есть 
подробности его биографии, черты характера, которыми наделен, его ценностные 
ориентации и программы деятельности кажутся ему несущественными штрихами к тому 
главному, что он в себе ощущает, то есть к основной вневременной идее, к 
которой он себя причисляет. И он, что очень важно понять, не теряет при этом 
индивидуальности. Он никак не привязывается ни к каким атрибутам своей внешней 
и внутренней жизни. Для самоидентификации это ему не нужно, она у него и так 
уже есть.