течение длительного времени, завязано с психикой в целом, участвуя в ее 
устойчивом балансе, и если вы туда грубо вторгаетесь, то нарушаете этот 
глобальный баланс, меняете жизненную ситуацию человека в целом – может быть, с 
лучшими намерениями, но с не предсказуемыми для поверхностного взгляда 
последствиями.
       Ценностные кризисы и проблемы. Иногда к терапевту приходят люди, 
ставящие проблему не на уровне бытовой жизни, а на уровне ценностей и 
глобальных мировоззренческих установок. "Я не знаю, как надо жить; ценности, 
которые у меня были, больше меня не устраивают, а какие возможны иные, новые, 
где их искать, я не знаю". Это тоже профессиональный хлеб психолога, особенно 
астролога. Но здесь нужно понимать, что под ценностным пластом обсуждения 
действительно лежит вся реальная жизнь человека, и даже маленькие изменения 
ведут к колоссальным изменениям ее в целом. 
       Проблемы смысла, личностного ориентирования, самопознания. Проблема 
смысла – это очень интересная вещь. Человек может воспринимать большую часть 
своей жизни, не задумываясь о том, что в этой части вообще заключен какой-то 
смысл. Живет себе и живет. А потом он обнаруживает, что для него эта часть 
жизни стала бессмысленной. Но она и раньше была бессмысленной, вообще-то, но 
вдруг эта бессмысленность почему-то для него акцентируется. И человек идет за 
помощью к психотерапевту, и просит: объясните мне, какой смысл в моей жизни? И 
здесь очень важен язык, который выбирает терапевт. Потому что этот язык может 
помочь, а может, наоборот, помешать.
Вот один из самых тяжелых случаев моего психологического консультирования. 
Пришла женщина, которая вскоре после брака потеряла мужа (он погиб в 
автокатастрофе), потом родился ребенок, девочка, которая прожила лет восемь и 
умерла от опухоли мозга, и женщина осталась совершенно одна. У меня с ней была 
примерно двухчасовая консультация, и она лила слезы все эти два часа подряд. И 
мы разбирали с ней ее отношения с мужем и с дочерью. С тех пор, как девочка 
умерла, прошло лет десять, но травма лежала на матери, как будто вчерашняя, 
хотя она за это время и в психбольнице сколько-то времени лежала, и длительное 
время провела в полном одиночестве.
        Что меня поразило? То, что ко мне на прием пришла фактически совершенно 
замужняя женщина. Я всю жизнь консультирую по семье и браку, можно сказать, 
стихийный специалист по этому вопросу, и я могу, глядя на женщину, сказать, 
замужем она или нет фактически, то есть имеется над ней мужская защита или нет 
(независимо от того, каков ее официальный брачный статус). Так вот, она 
производила впечатление женщины, которая находится глубоко замужем. Над ней 
ощущалась фигура мужа, который ее любит, о ней заботится, за ней присматривает. 
У такой женщины совершенно определенное поведение, определенные реакции на мир 
и социальное окружение, любой практик их хорошо знает, и они у нее были именно 
таковы. И при ближайшем рассмотрении выяснилось, что именно так оно и было. Ее 
муж, который погиб вскорости после свадьбы, когда она еще не успела в нем 
разочароваться, в ее сознании остался с нею и был при ней постоянно, всегда. 
Она все время с ним о чем-то разговаривала, он давал ей советы, как-то о ней 
заботился. И мне пришлось, не знаю, правильно я сделал или нет, но я заставил 
ее полностью отпустить мужа, сказал ей, что она нужна другим, живым людям, и, 
посмотрев гороскоп ее дочери, я тоже нашел какие-то слова, чтобы она приняла то,
 что произошло. Тут была действительно проблема смысла: ей было непонятно, 
почему ее муж погиб, почему ее дочка умерла. Проблема была не в том, чтобы 
сказать ей этот смысл. Любой религиозный человек, любой стихийный философ может 
абстрактно найти этот смысл в два счета. Это не проблема. Проблема заключалась 
в том, чтобы найти в происшедшем с ее близкими такой смысл, который бы стал 
смыслом для нее. Чтобы она поняла, что ее трагическая судьба наполнена для нее 
смыслом. И, по-видимому, мне удалось это сделать, потому что через год я узнал, 
что она забеременела и в других отношениях в ее жизни явно что-то произошло. 
Она сдвинулась с позиции, где раньше устойчиво находилась.
       Личное ориентирование. Следующий момент, близкий к теме смысла, это 
личное ориентирование. Это то, чего многим людям не хватает, но нередко они 
долгое время живут, этого не осознавая, и лишь спустя значительное время они 
понимают, что до них плохо доходит происходящее с ними и вокруг них. Что-то 
происходит, но они не успевают правильно среагировать, встать в нужную позицию, 
так сказать, правильно расположить начало вектора своего внимания. И вот здесь 
у психотерапевта возникает очень сильное искушение, с моей точки зрения, ложное,
 – это навязывать (или хотя бы предлагать в качестве одного из возможных 
вариантов) клиенту свое видение ситуации, навязывать свой способ ориентирования 
в среде, то есть выступать в роли советчика. (Вообще, в каких ролях выступает 
терапевт, мы еще с вами поговорим). В принципе, лозунг психотерапевта, с моей 
точки зрения, должен звучать так: "Я научу вас жить вашим умом."
         Самопознание. И то же относится к самопознанию. Самопознание другого 
человека – это очень интимный процесс, который можно лишь очень косвенно 
направлять, но не предписывать его направление или определять конечный пункт.
        Следующая возможная цель терапии – осознание элементов подсознания и 
лучшее самопонимание человека. Иногда человек понимает, что его по жизни ведут 
какие-то программы, которые ему самому не очень нравятся, – таковы, например, 
сюжет неудачника, сюжет жертвы противоположного пола, – есть масса таких 
разрушительных сюжетов, в которые человек из раза в раз попадает и, несмотря на 
все усилия, не в состоянии из них вырваться. И он понимает, что, вероятно, у 
него в подсознании есть какие-то негативные тенденции, может быть, 
отрицательные ценности, которые ему хотелось бы осознать и что-то с ними 
сделать.