видимо, национальная черта русского характера - точно так же, как и способность 
радостно подсчитывать убытки, воспринимая их в модальности чистого творения как 
особые плоды с райского дерева. Рассогласование модальностей внутреннего 
смыслового и внешнего социального уровней - любимый прием, используемый в 
шутках, остротах, анекдотах и т.д. Он придает особый комизм ситуации. Известна, 
например, такая цитата, то ли из жизни, то ли выдуманная: “Продолжим наши игры”,
 - мрачно сказал главный редактор детского журнала, глядя на своих сотрудников. 
Слово “продолжим”, так же как и мрачность взгляда, сразу предполагают фазу 
осуществления, игры же, безусловно, относятся к фазе творения. Таким образом, 
модальность выступления редактора, в данном случае на социальном уровне - 
творение, на семантическом - осуществление. Таков же пафос большинства 
анекдотов про Штирлица, Чапаева и других народных героев. Очень серьезная, 
смертельно опасная, ответственная ситуация, относящаяся к фазе осуществления, 
обыгрывается как абсолютно игровая, где ответственность действующих лиц 
снижается почти до нуля, то есть воспринимается в фазе творения. “Василий 
Иваныч, белые!” - “Ах, отстань, Петька, не до грибов сейчас”.
Стадия 5. Синтез. К концу четвертой стадии проработки диалектического архетипа 
взаимное проникновение модальностей уже довольно велико. Например, человек, 
будучи адекватным, модальности творения, в то же время уже предчувствует, как 
она будет разворачиваться в модальности осуществления и чем данный сюжет 
окончится, то есть представляет себе также и модальность растворения. То же 
относится и к переживаниям и к проживанию остальных двух модальностей. И в 
какой-то момент у человека появляется ощущение, что он поднимается как бы над 
вращением времен и видит их все одновременно. В один и тот же момент один 
процесс только еще начинает разворачиваться, второй - реализуется, третий - 
завершается, и он видит связи этих процессов друг с другом и их динамику так, 
как если бы он смотрел на время откуда-то сбоку, из вневременного измерения и 
видел его целиком все. Это уровень высшей мудрости, когда в младенце уже 
прозреваются и юноша, и взрослый человек, старик, а в старике видится и его 
собственное детство, и будущее воплощение.
ПСИХОЛОГИЯ ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО АРХЕТИПА
Мироощущение
Для архетипа творения характерно мироощущение человека, при котором он 
чувствует себя находящимся в центре мира. Мир приспосабливается к нему, к его 
поведению, к его малейшим прихотям, разворачивается в той области, куда он 
направляет свое внимание, и сворачивается, может быть, печально, но послушно, в 
той области, куда человек не смотрит. Он глубоко убежден, что ему принадлежат 
все права, у него всего много, а все, что ему необходимо, у него уже есть или 
скоро будет, и в какой-то мере человек переносит это мироощущение и на других, 
то есть он считает, что мир велик, его с избытком хватит на всех; словом, как 
говорится в Библии, плодитесь и размножайтесь. Под архетипом творения человек 
ощущает себя в мире свободным и защищенным, или не нуждающимся в защите. Если 
на него сваливаются неприятности, то они сваливаются с совершенно неожиданной 
стороны, и предпринимать что-либо заранее в качестве подготовки или защиты не 
представляется необходимым или возможным в принципе. Этот человек открыт для 
мира. Мир для него изобилует сюрпризами, которые никогда не кончаются. Как 
человек воспринимает эти сюрпризы, какими он их предполагает, зависит от его 
темперамента и жизненного опыта и общих жизненных установок, но сам факт 
развернутости его в мир и готовности принимать то, что тот ему посылает, не 
подвергается человеком сомнению. “А как же иначе?” - думает он.
Для архетипа осуществления характерно мироощущение человека, находящегося с 
миром в балансе, символическом энергетическом и материальном равенстве. “Я - 
равноправная часть мира, - думает он, - мы должны приспосабливаться друг к 
другу: я - к нему, а он - ко мне". Здесь очень сильна идея паритета, равенства, 
баланса. “Он что-то делает для меня, я - для него. Миром правит закон, которому 
я подчиняюсь, но которому подчиняется также и он”. Этот человек не ставит себя 
в позицию пупа земли, ему не кажется, что пространство фокусируется на нем. Он, 
скорее, ощущает себя экологичной частью экологичного мира. Может быть, это 
дурная экология, но закон причин и следствий, принцип, что ничего в жизни не 
бывает бесплатно, этому человеку дан именно на уровне его мироощущения. Здесь 
мир воспринимается как полууправляемый. У человека есть инструменты, с помощью 
которых он может влиять на мир, причем в определенных пределах достаточно 
эффективно; с другой стороны, он ощущает, что мир в какой-то мере управляет им, 
ограничивая его волю, ставя ее в определенные рамки, и человек считает это 
нормальным, то есть он не воспринимает это как какую-то особую несвободу. Это 
ограничения, которые ему могут быть даже и полезны.
Под архетипом растворения мироощущение человека во многом жертвенное. Он 
ощущает себя ничтожной, практически бесправной частичкой мира. Он прощается со 
всем, что у него есть, у него нет никаких прав собственности, у него нет права 
на равновесные отношения с миром, на подчиняющийся каким-то справедливым 
законам обмен между человеком и материей; его общее настроение: “Возьмите у 
меня последнее, мне уже ничего не нужно, ничего не жалко”. В то же время он 
ощущает, что отдавая себя, разрушаясь, он постигает некоторую конечную, 
финальную, фундаментальную истину, которая представляется ему существенно более 
важной, чем та, которая открывалась ему, когда он был сосредоточен на 
материальном плане существования, то есть на том плане, на котором существует 
Вселенная, и строил с ней отношения на равных, как это происходит на фазе 
осуществления. В этой его жертвенности нет проекции вины, то есть он не говорит 
миру: ”Ты виноват в том, что я погибаю”. Он принимает это положение вещей, 
смиряется с ним и старается сосредоточиться на том, что было ему недоступно на