смерти изображенных на них людей, а настоящий влюбленный всегда заметит сияние 
почтового ящика, в котором лежит заветное письмо.
На профессиональном уровне приобретает чрезвычайно важную роль не только 
правильный выбор фрагмента рассмотрения и способа его рассмотрения, но и 
последовательность рассматриваемых фрагментов целого. При этом подсказки, какой 
фрагмент следует рассматривать далее, идут как со стороны предыдущего фрагмента 
(когда он в должной степени изучен), так и со стороны объекта в целом. Так 
детектив осматривает место преступления в поисках улик, оставленных 
преступником, так опытная домохозяйка обходит дом, планируя в уме 
последовательность его уборки, так хороший писатель ищет способ передать в 
словах картины, возникающие в его воображении.
Девиз варварского уровня: “Часть, на которую я сейчас смотрю, важнее и 
интереснее всех остальных частей и тем более целого” на профессиональном уровне 
пересматривается и звучит приблизительно так: “Часть может быть воспринята лишь 
после изучения других частей и на основе знания целого” - но убеждение, что 
часть интереснее и богаче целого, сохраняется и здесь.
ПРОРАБОТКА ХОЛИСТИЧЕСКОГО АРХЕТИПА
Проработка холистического архетипа принципиально отличается от проработки 
составляющих его частных архетипов - локального и глобального, - хотя в 
какой-то мере связана с их проработкой. Автор не будет акцентировать на этой 
связи внимания читателя, считая, что ее осознание будет для него полезным 
самостоятельным упражнением, достойным истинного ученика философии и психологии.
 Идея проработки любого универсального архетипа заключается в том, что человек 
сначала учится отличать друг от друга проявления (модальности) его частных 
архетипов, затем выстраивает отношения между ними и в конце концов учится ими 
управлять по своей воле (в пределах, отпущенных его индивидуальной судьбой). 
Кроме того, читатель должен иметь в виду, что приведенные ниже описания пяти 
основных стадий проработки холистического архетипа чрезвычайно схематичны, 
поскольку психологическое наполнение этот архетип получает лишь на следующих 
страницах данной части. Прочтя ее до конца, читатель может вернуться к этим 
описаниям и наполнить их уже гораздо более подробным и конкретным смыслом, а 
также поучительными примерами и историями из своей жизни. Все это, по мнению 
автора, причинит ему много пользы.
Стадия 1. Первичный хаос. На этой стадии человек вообще не воспринимает и не 
осознает таких категорий как часть и целое, и ему не приходит в голову, что в 
каждый момент времени он тем не менее бессознательно находится под управлением 
одного из двух архетипов: локального или глобального. Он не стремится быть 
последовательным в своем предпочтении одного из этих двух архетипов, и чаще 
всего в его мировосприятии и проявлениях наблюдается совершенная каша из 
локальной и глобальной модальностей, так что они чередуются самым причудливым 
образом. Вот образчик монолога, автор которого не думает не только о 
модальностях холистического архетипа, но также и о своих слушателях, нимало не 
беспокоясь о том, что и как они поймут из его рассказа (непечатные эпитеты 
опущены, знаки препинания на местах запятых читатель может поставить сам по 
вдохновению): “Иду, значит, я, ваще, ни в дугу, несу два литра, смотрю в небо, 
ессно, Серега тварь мордатая, на сердце тепленько, на углу шкет подпоясанный, 
хреново, ЗАМОРДОВАЛИ РЯБЧИКА!”
На стадии первичного хаоса типично некомплементарное сочетание локальной и 
глобальной модальностей как при восприятии, так и во внешних проявлениях 
человека, на что он не обращает никакого внимания. В принципе смена модальности 
всегда должна быть как-то мотивирована и подготовлена, а иначе она 
воспринимается психикой как разрыв или неприятный скачок реальности. Например, 
описывая человека, нельзя мешать в одну кучу подробности его лица и фигуры с 
чертами его характера и производимым им общим впечатлением. Неопытный писатель 
или рассказчик могут, однако, грешить такого рода смесью: “Перед ней стоял 
Никанор - аккуратно одетый молодой человек с острым носом, по виду не злой, с 
серыми глазами, недовольным выражением лица, невысокого роста, с румяными 
пухлыми губами, одетый в джинсовый костюм, приятный на вид и с плотно прижатыми 
к голове ушами”.
На уровне деятельности неспособность различать локальную и глобальную 
модальности ведет к тому, что человек вперемежку планирует свои действия и 
бросается их осуществлять, бросает работу на середине и пытается подвести ее 
итоги, когда это очевидно рано делать, и т.д.
Вообще, модальности каждой ситуации в пределах любого универсального архетипа 
меняются достаточно часто, наподобие сигналов светофора; однако на стадии 
первичного хаоса человек этого, как правило, не замечает, иногда застревая на 
какой-то одной модальности вопреки очевидной необходимости включить другую. 
Например, лектор, представляя сложную, абстрактную для публики концепцию, может 
слишком долго испытывать ее терпение глобальной модальностью своего изложения, 
и тогда она либо обреченно уснет, либо выделит из своей среды бунтовщика, 
который нагло потребует у лектора смены модальности, подняв руку и спросив: ”А 
не могли бы вы привести конкретный пример?” Наоборот, клиент, приходящий к 
психологу или юристу за консультацией, может буквально утопить их в бесконечных 
подробностях, излагаемых в локальной модальности, пока раздраженный консультант 
не найдет в себе сил потребовать смены модальности на глобальную. Для этого 
можно, например, перебить клиента и, многозначительно глядя на него, сказать: 
“Итак...” или: “И к чему мы таким образом подходим?...” Для нормального 
человека такого рода ремарки достаточно, чтобы сменить модальность на 
глобальную, но человек на хаотической стадии не может считаться вполне 
нормальным, и, не обратив внимания на консультанта, он вполне способен