заключается в том, что сознание путешествует по различным ее деталям и 
фрагментам (локальная модальность), в то время как подсознание держит общий 
взгляд, то есть удерживает ее в целом (глобальная модальность). Можно, однако, 
действовать и наоборот: выделить в картине какую-то наиболее значимую деталь, 
как бы центр картины (например, глаза героя), и закрепить на ней свое сознание, 
а все остальное рассматривать мельком, невнимательно, полусознательно, обращая 
максимальное внимание на соотнесение прочих деталей с центром, то есть 
воспринимая их как некоторый фон, на котором этот центр осуществляет свое 
царственное бытие.
В своем поведении человек очень ярко манифестирует не только свое сознание, но 
и подсознание. Содержание подсознания просачивается через особенности речи, 
интонации, а также проявляется в жестах и вообще во всем телесном поведении 
человека (последнее в научной литературе, особенно психологической и 
филологической, чаще всего называют невербальным, исходя, видимо, из какого-то 
странного представления о политической корректности - а может быть, почитая 
слово “тело” неприличным для настоящей науки?). Итак, матрешечное соединение 
модальностей очень выразительно проявляется при рассмотрении восприятия и 
поведения человека с точки зрения дихотомии (разделения) сознание-подсознание. 
Ниже приведены некоторые примеры.
Общая негативная установка. На уровне подсознания у человека в глобальной 
модальности звучит некоторое неопределенное “не хочу”, “не нравится”, “не то”. 
Неважно, с чем связана эта установка подсознания - может быть, сегодня оно, 
проснувшись, встало не с той ноги, или привиделся сон, что конкуренту удалось 
получить соросовский грант - но, как говорится, на этом оно стоит и просто так 
уходить не собирается. В то же время сознанию приходится заниматься 
разнообразными актуальными делами, в том числе в самой что ни на есть 
определенной локальной модальности отвечать на жизненные запросы, например, 
подбадривать детей, собирающихся в школу. Как будет выглядеть в данном случае 
матрешечное соединение? Очевидно, давая в целом правильные необходимые указания,
 человек будет нажимать на частицу “не”, отмечать скорее недостатки, чем 
достоинства детей, и делать чересчур далекие выводы об их характере, дальнейшей 
судьбе и двух-трех поколениях предков. В его телесном поведении можно будет 
отметить перекресты рук и ног, отрицательное покачивание головой, грустное или 
даже скорбное выражение лица, не соответствующее текущим указаниям типа 
“немедленно вымой уши”, “не забудь бутерброд”, “затяни шарф повыше”, так что у 
детей появится смутное ощущение виноватости перед родителем неизвестно за что. 
Этот прием может также с успехом применяться начальником по отношению к 
подчиненным, так что, выйдя из его кабинета, они будут ощущать неопределенное 
беспокойство: в чем-то они несомненно провинились, но в чем? Видимо, чтобы 
искупить свою вину, нужно работать еще лучше и самоотверженнее!
Вариации. В этом примере локальная установка принадлежит подсознанию, которое 
удерживает некоторый фиксированный элемент, а сознание, находясь в глобальной 
модальности, накладывает его как образ на внутреннюю или внешнюю реальность. В 
первом случае говорят о вариациях на заданную тему, во втором, например, о 
поиске идеала или воплощенной идеи. Здесь важно то, что исходный элемент 
человеком осознается очень слабо и туманно, но для подсознания совершенно 
конкретен, являясь, например, частью определенной ситуации, когда-то пережитой 
человеком, но давно им забытой. И этот элемент, прорываясь в сознание, является 
ему в глобальной модальности как тот или иной законченный образ, возникающий в 
жизни человека и вызывающий у него неадекватно сильные эмоции, в диапазоне от 
радостного узнавания (неясно, чего) до тотального неприятия или отвращения - 
опять-таки, по видимости беспричинного. Различного рода немотивированные 
глобальные оценки как отрицательного (“а вот не нравится мне этот тип - и все 
тут”), так и положительного свойства чаще всего имеют именно такое 
происхождение.
Для творческого человека подобная ситуация может явиться неисчерпаемым 
источником вариаций на заданную в подсознании тему; таковы, например, многие 
рассказы Э.Хемингуэя, сюжетом которых является поражение мужчины в борьбе за 
свою мужскую самореализацию как бесстрашного воина, охотника и т.п., наносимое 
коварной рукой близкой и красивой, но эгоистичной и недалекой женщины. При этом 
художник создает каждый раз новую, целостную картину, но ей соответствует в его 
психике один и тот же отдельный определенный ее элемент.
Для обычного человека, склонного не столько творить реальность, сколько искать 
ее во внешнем мире, описанная фиксация подсознания на определенном элементе 
забытого переживания может привести к постоянным поискам законченных ситуаций и 
сюжетов, соответствующих этому элементу, и чем менее он закончен сам по себе (о 
чем человек, естественно не подозревает), тем менее удачными получаются 
соответствующие внешние сюжеты. Таково происхождение большинства разрушительных 
сюжетов, которые в целом по жизни складываются в сюжет законченного неудачника 
- если не предпринять специальных мер, связанных уже не с внешней деятельностью,
 а с осознанием внутреннего пространства человека. При этом не имеет значения, 
положителен или отрицателен этот фиксированный элемент подсознания, а важно то, 
что он сам по себе как бы вырван из глобального контекста, то есть не 
представляет собой целостного объекта. Например, он может представлять собой 
образ прекрасной царевны, которую человек когда-то неожиданно встретит. И он 
действительно ее встречает, и на какое-то время она кажется ему 
царственно-прекрасной - но что с ней делать дальше, например, после женитьбы? 
Сказка об этом умалчивает (“Стали жить поживать, добра наживать” - слишком 
неопределенно-глобальное указание), и соответственно жизненный сюжет перестает 
управляться и распадается, - с тем, чтобы повторяться снова и снова, все более