тация выносит, наконец, уставших супругов на
астральную свадхистхану-муладхару, и муж говорит: "Ну хорошо, давай все же
попробуем помириться и построить отношения заново", а семейный серый
набрасывается на жену и говорит ее устами: "Безнадежно, ты никогда не сможешь
стать из врагов другим - вот, например, сейчас - я буквально истекаю кровью -
а ты смотришь на это и радуешься". Все это неправда, но таково ее видение, и
слова оказывают свое действие - муж снова опускается на астральную муладхару
и продолжает скандал или, хлопнув дверью, в отчаянии уходит.
     Серый на муладхарном подплане не может проявиться слишком отчетливо,
поскольку здесь основное содержание стиля это буря и натиск. Однако он берет
свое в моменты усталости человека, нашептывая ему что-нибудь вроде: "Все
равно тебя никто никогда по-настоящему не поймет" или "Ну куда ты так
рвешься - вот кончатся твои силы и что ты увидишь перед собой тогда?
Солончаковую пустыню с растаявшим миражем оазиса?" В остальное время серый
старается направить человека по пути халтуры и прямого игнорирования
реальности, создавая примерно такой образ: "Ты делаешь большое дело и по сути
первопроходец, а потому не нужно заботиться о таких мелочах, как слегка
испорченная окружающая среда, чужое разбитое сердце или два-три случайных
трупа невинных простаков, попавших под колесницу Истории. Лес рубят - щепки
летят, цель оправдывает средства, пьяному море по колено и радиация не
страшна".
     Например, на свадхистхане-свадхистхане-муладхаре серый на весенней
пахоте кричит: "Засаживай плуг поглубже, бросай свою картошку покрупнее и
посыпай ее гербицидом поядовитее". Именно по поводу серого на муладхарном
подплане пословица говорит: "Иная простота хуже воровства".

     Змей на уровне свадхистханы (уровневый змей) отравляет атмосферу вокруг
человека эманациями жадности и зависти. Человеку делается мало того, что у
него все хорошо: процветает и он сам, и его семейство; ему нужно еще, чтобы у
соседа, да и во всем окружающем мире было плохо, т.е. чтобы они опустились на
уровень муладхары. Торжество подобных устремлений неизбежно в конце известной
басни про стрекозу и муравья: первая находится на непроработанной каузальной
анахате-муладхаре и к началу зимы проваливается на муладхару-анахату, с чем и
приходит с протянутой рукой к муравью на проработанной (как он думает)
каузальной свадхистхане, в действительности изъеденной уровневым змеем.
Естественное продолжение сюжета басни - стрекоза погибает от холода, но в
следующем воплощении становится цветочной феей на проработанной анахате, а к
муравью на следующий день после того, как он выгнал стрекозу, вваливаются
разбойники, отнимают все нажитое им добро и, избив до полусмерти, выгоняют из
дому вон, переводя на муладхару-свадхистхану.
     Уровневый змей создает человеку невидимую оболочку, пропускающую через
себя только те вибрации, которые могут быть усвоены человеком без малейшего
труда; остальные змей игнорирует (позиция "Все это чепуха и не стоит
внимания") или безжалостно профанирует. На каузальном теле эта позиция
выглядит, например, так (по поводу любых позитивных событий внешнего мира):
"Все это хорошо, но что это дает лично мне и моей семье?"
     На ментальном теле змей создает вокруг человека особый стеклянный купол,
пропускающий только те мысли и конструкции, которые точно вписываются в его
уютную картину мира птолемеевского типа (т.е. с собственным эго в центре
мироздания); остальные же объявляются змеем несущественными или ложными. "Ну,
это ты глубоко копаешь, - с неодобрением говорит змей любому человеку (или
книге), явившемуся с непривычным взглядом на мир и человечество, не говоря
уже о самом хозяине, - эдак невесть до чего договориться можно..." До чего
именно такого уж опасного можно эдак договориться, змей не говорит: его
задача - не дать точке сборке человека выйти за пределы оранжереи, где
выращиваются достаточно экзотические и в своем роде уникальные фрукты: ананас
своей непогрешимости, грецкие орехи Личной Мудрости, виноград собственной
Исключительности и многое другое, мгновенно погибающее под свежим ветром
минимально объективного взгляда на реальные достижения и возможности
человека.
     Змей на плане свадхистханы (плановый змей) отчетливо издевается над
человеком, но так, что последний этого не замечает, точнее, замечает,
конечно, но уже результаты деятельности змея, а не его самого. Змей
обесценивает все достижения человека, поскольку любой куст или букет, сколь
бы пышным он ни был, всегда можно сделать еще пышнее, и змей сдвинет точку
сборки человека так, что с такими стараниями отделанный и любовно ухоженный
дом на уютном газончике покажется хозяину разваливающейся хибаркой по
сравнению с реальным (или идеальным) особняком соседа-миллионера. Плановый
змей постоянно искушает и дразнит человека, говоря ему "Этого еще мало, нужно
еще то и то, а уж когда достанешь жар-птицу и царь-девицу, то и вовсе
заживем"... Ненасытная погоня за процветанием и удовольствием 0 любимая игра
змея, и по сюжетам многочисленных сказок читателю хорошо известно, чем она
кончается. Впрочем, это не помешало послевоенной социалистической России,
намертво застрявшей экономически и политически на уровне
муладхары-свадхистханы, провозгласить в качестве идеала развития "Всемерное
удовлетворение непрерывно возрастающих потребностей общества" - своего рода
образец творчества планового змея на атманической свадхистхане-свадхистхане
(для нищих и тоталитарных государств вообще характерно несоответствие уровней
идеологии, политики и экономики, т.е. атманического, каузального и эфирного
тел государственного эгрегора).
     Другое, в некотором роде противоположное влияние планового з