Андрей открыл глаза.
– «Абыр» – «рыба» наоборот. Я был прав! – с торжеством заявил он. Но тут же 
осторожно напомнил себе: – Если, конечно, все эти видения не плод моего 
воспаленного воображения.
Василиса смотрела на него с легким недоумением, ожидая объяснений. И Успенский 
их дал.
Он протянул ей пропуск.
– Видишь слово «абыр»? Это одно из тех кодовых слов, про которые мы только что 
говорили.
Василиса все еще не понимала.
– Но почему оно кодовое?
– В качестве заклинаний при проведении черной мессы сатанисты часто употребляют 
цитаты из Библии, произнося их задом наперед. Иногда это отдельные слова, 
иногда целые фрагменты или молитвы. Так и тут: «абыр» – «рыба» наоборот.
Василиса была чрезвычайно озадачена и даже не пыталась этого скрыть.
– А с каких это пор слово «рыба» стало фрагментом молитвы? Если только ты не 
имеешь в виду двух рыб, которыми Иисус Христос накормил пять тысяч человек?
– Нет, здесь дело совсем в другом, – возразил астролог. – Рыба – первый символ 
христиан, который использовался еще до креста. По–гречески рыба звучит как 
«ихтюс». Эти же буквы являются анаграммой имени Иисуса: Иисус Христос, Сын 
Божий, Спаситель. А, кроме того, это осквернение слова, которое является 
символом нашей эпохи, эпохи Рыб. Поместив это, а возможно, и другие кодовые 
слова в текст Булгакова, наши злодеи думали, что устроили коварную ловушку в 
духе Ахримана. И ведь взятки гладки – говорит-то не человек, а собака.
Василиса удрученно покачала головой.
– Вот подлецы, и собачку не пожалели. Шарик-то чем помешал? Так ему тоже не 
спастись?
Андрей остановил ее.
– Погоди, не расстраивайся. Если все обстояло так, как я это видел, то у ребят 
получился облом. Булгаков вроде бы выполнил условие. Но вместо обещанного 
«абыр» употребил другое – «абырвалг». Не «рыба», а «Главрыба».
– Не вижу разницы, – заметила Василиса.
– А разница есть, причем огромная. Это же как знак в шифре. Заменил один – и 
весь шифр теряет смысл. Такие сакраментальные тексты требуют неуклонного 
соблюдения правил и законов. Для этого и существует наука нумерология.
– И твоя программа «Пифагор»?
– Угу, – согласился Успенский. – А сейчас будем ложиться спать. Тебя отправим в 
жилой сектор, а я лягу здесь, в промзоне. Он кивнул на диван.
Василисе стало грустно. Теперь это называется ночевать с мужчиной. С настоящим 
мужчиной. Она постелила себе в спальне и легла, но сон не шел.
Неожиданно она услышала, как дверь в спальню открывается с тихим поскрипыванием.
 Неужели он наконец решился? Нет, в самом деле, не монах же он и не извращенец, 
это она знала точно.
Андрей вошел в комнату и замер.
– Ты спишь? – тихо спросил он.
– Нет, – призналась Василиса. – Что хотел?
– С утра надо в театр ехать, – сказал Андрей.
Ну вот, размечталась, идиотка! «Барышня легли и просют».
– Нужен серьезный повод, – раздраженно ответила Василиса. – Иначе Филатов над 
нами цинично надругается. И я не вижу, как ему можно помешать.
Но тут Успенского осенило:
– А ты позвони Артуру и скажи, что хочешь обсудить свой гонорар за выступление. 
Вот тебе и повод.
И тихо вышел. Через неплотно закрытую дверь Василиса видела, что он не лег 
спать, а снова уселся за компьютер. От огорчения она тут же заснула.




Глава 6.
Кольцо великого Змея


Выйти из дома пораньше не получилось. Проснувшись позднее обычного, Василиса 
почувствовала, что не может ни встать, ни повернуться. Каждая мышца, каждая 
косточка болела так, будто всю ночь бригада колхозников молотила ее по ребрам, 
как сноп пшеницы. Только через час, после долгой и болезненной разминки, она 
вновь обрела способность к передвижению.
А Андрей банально проспал. Когда он лег, Василиса так и не заметила. Возможно, 
он просидел над своими вычислениями до самого утра. Короче, пока они поднялись, 
пока Василиса сварганила завтрак на скорую руку, солнце успело подняться едва 
ли не к зениту.
В театр они приехали во время очередного необъявленного перерыва. Как и 
пообещал Покровский, вокруг здания уже вовсю кипела бурная деятельность. 
Устанавливали рекламные щиты, осветительные приборы, растяжки. Красили траву и 
облака. Земля тряслась, и Артур Эдуардович, разумеется, снова был в эпицентре 
событий, давал указания и всех учил.
Сыщики–любители подошли к нему со спины.
– Я согласна играть Маргариту, но.
Режиссер резко обернулся и перестал руководить. Все работавшие разом вздохнули