ципиальны. Если в Сибири преобладали легенды о 
человекеолене, то в Австралии почитались людикенгуру, а в Африке – 
людилеопарды.
      Английские исследователи Б. Спенсер и Ф. Гиллен отмечали, что 
тотемические первопредки австралийцев мыслятся одновременно и людьми и 
животными (реже – растениями). В мифах этих племен, записанных немецким 
этнографом К. Штреловым, предполагается тождество между животными и человеком, 
так что можно с одинаковым основанием говорить о кенгуручеловеке и 
человекекенгуру.
      Советский этнограф В. Р. Арсеньев изучал быт и нравы африканских 
охотников на крупных животных. Этих охотников соплеменники считают магами, 
колдунами («симбон»). Ученый привел слова песни охотничьего племени бамбара 
(республика Мали):
      
    Человек должен бояться охотника.
    Охотник – это ведун,
    Он знает деревья, он знает воду,
    Он знает зверей, он знает лес…
    …Многие носят штаны, но не все они – мужчины.
    Много обладателей штанов, но мало мужчин.
    Много людей, но мужчины – только охотники.
      
      Охотник олицетворяет единство человека с природой, с животными. Он не 
только господствует над своей добычей, но и зависит от нее.
      «Симбон в глазах его окружения, простых земледельцев, – пишет Арсеньев, – 
это получеловекполусверхъестественное существо (аккумулятор, генератор и 
распорядитель магических сил природы), получеловекполузверь». Эта 
характеристика удивительным образом соответствует сути изображения, 
оставленного древнейшими охотниками в европейской пещере. И то же можно сказать 
о вере в мистическую суть охоты, представителей различных племен Сибири или 
Австралии.
      Можно согласиться с мнением Арсеньева: «У истоков религиозного сознания 
превалировало такое представление о мире, когда звери были равны богам, боги – 
людям, а люди – зверям. Человек в этот период сознавал себя равным с другими 
компонентами в системе Природы, и на путях ее познания и преобразования он сам 
создавал богов. При этом он уподоблял свою собственную природу представлению о 
природе вне себя».
      Конечно, убеждение в своей сопричастности, своем единстве с окружающей 
природой определяет веру в одухотворенность окружающей природы и позволяет 
человеку жить в согласии с ней.
      Но это лишь первый шаг. Мысль человека идет дальше. Он понимает и свое 
отличие от других созданий природы, свои необычайные возможности. В его 
сознании возникает образ великого охотника (обычно он ассоциируется с образом 
мистического предка). И если у одного племени им мог быть человекбизон, у 
другого – человекмамонт (есть и такое наскальное изображение), у третьего – 
человеколень или человекмедведь, то у какогото гениального мыслителя 
каменного века возникла мысль о слиянии подобных частных образов в единый 
обобщенный образ Великого Охотника. Это уже сверхчеловек и сверхзверь, а значит,
 великое божество охоты.
      …До сих пор у целого ряда народов, главным образом африканских, 
сохраняется вера в местных богов или духов. Упоминать о таких божествах, считая 
их великими, нет никаких оснований. Тем более что пришлось бы говорить более о 
суевериях, чем о вере.
      Образ Великого Охотника – нечто совсем другое. Он был порожден не только 
фантазией, но и выразил отношение человекаохотника к окружающему миру и своему 
месту в нем. Это – одна из тех общих идей, которая позволяет говорить о 
духовном единстве человечества.
      Итак, едва ли не первым великим божеством у людей, занимавшихся 
преимущественно охотой, с древнейших времен было существо, воплощающее в себе 
человеческие и звериные качества. Оно символизировало единство человека с 
природой, а также – отчасти – господствующее положение охотника в мире животных,
 обладание им особой мистической силы. Можно сказать, что в этом случае человек,
 ясно того не сознавая, поклонялся всему человечеству и всей окружающей природе,
 в которой он существовал и единство с которой ощущал.
      
ПЕРВАЯ БОГИНЯ
      
      Культ охотника, воплощенного в божество мистического зверочеловека, 
возможно, был хронологически не первым в истории культуры. Хотя более или менее 
точных датировок в этих случаях нет, но, безусловно, в искусстве каменного века 
на протяжении не менее десяти тысячелетий абсолютно преобладали изображения 
женщин.
      Фигурки и изображения женщин каменного века были найдены в разных районах 
Европы, Азии, Африки. Нередко их называют «первобытными венерами». Правда, 
большинство из них вряд ли с нашей точки зрения могут считаться эталоном 
женской красоты. У большинства этих женщин грузные фигуры, утрированные половые 
признаки, нередко жировые накопления на бедрах, талии, ногах. Другая 
особенность: почти у всех у них отсутствуют лица.
      Одни фигурки женщин вырезаны из камня или кости (часто – мамонтовой), 
другие выполнены в виде гравюр или барельефов, третьи нарисованы. По стилю они 
тоже различны: от натуралис