на получаемую им сдельную плату, в сущности, ничего не стоит своему хозяину, 
так как стоимость сдельной платы вместе с прибылью входит вообще в ценность 
предмета, к которому труд был приложен. Но содержание, потребленное служителем, 
не возвращается более”. В таком же смысле непроизводителен труд солдата, 
чиновника, законоведа, врача, церковнослужителя, ученого, актера и так далее. 
Смит не отрицает полезности и важности всех подобных профессий; он утверждает 
только, что в указанном им смысле все это труд непроизводительный. 
Производительные работники содержатся за счет капитала, а непроизводительные и 
люди, вовсе не занимающиеся никаким трудом, из доходов нации, из ренты и 
прибыли. Поэтому “отношением между суммою капиталов и суммою доходов всюду 
определяется отношение между трудолюбием и тунеядством: где капиталы превышают 
доходы, там преобладает трудолюбие; где перевес на стороне доходов, там 
господствует тунеядство”. В развивающемся промышленном обществе часть годичного 
производства, откладываемая в виде капитала, становится все больше и больше 
сравнительно с тою частью, которая образует доход в виде ренты и прибыли.

Источником накопления капитала являются бережливость и расчетливость. Сберечь – 
не значит просто удержать неизрасходованной часть дохода. То, что ежегодно 
сберегается, собственно, так же потребляется, как и то, что действительно 
истрачивается. Разница только в том, что “та часть годового дохода, которая 
ежегодно истрачивается человеком, потребляется чаще всего бесполезными людьми и 
прислугою, которые ничего не создают взамен того, что потребляется ими”. Часть 
же, ежегодно сберегаемая им и поступающая в капитал, чтобы приносить пользу, 
потребляется хотя почти так же быстро, но другим классом людей – работниками, 
фабрикантами, ремесленниками, которые воспроизводят с прибылью то, что ежегодно 
потребляется ими.

Накопленный капитал или пускается в дело самим владельцем, или отдается им во 
временное пользование постороннему лицу за известные
проценты,
отдается в рост; берущий взаймы, в свою очередь, может дать капиталу 
производительное назначение, а может растратить его непроизводительным образом. 
“Из всех людей, которым делаются обыкновенно ссуды, – замечает Смит, – сельские 
землевладельцы, получающие их под залог своих имений, представляют менее всего 
надежды, что они употребят заем с пользою; да и они занимают деньги не с целью 
растратить их даром: о них можно сказать, что они уже расточали их прежде, чем 
заняли…” Заемщик, получающий деньги, нуждается, собственно, не в деньгах самих 
по себе, а в ценности их, в том количестве предметов, которое можно получить за 
них; точно так же и заимодавец, ссужающий его, передает не просто деньги, а 
свое право на известную часть годового производства земли и труда. Поэтому и 
количество капиталов, отдаваемых в рост, определяется не ценностью денег, 
бумажками или монетою, а ценностью той части годового производства, которая 
предназначается именно для замещения капиталов, неупотребляемых лично самими 
владельцами. С увеличением вообще капиталов в стране увеличиваются и капиталы, 
отдаваемые в рост; а вместе с тем падает получаемый на такие капиталы процент. 
Он падает не только вследствие общего закона, по которому рыночная цена вещей 
уменьшается, если количество их увеличивается, но и потому еще, что с 
нарастанием капиталов становится все труднее и труднее находить выгодное 
помещение для них. Затем Смит разоблачает заблуждение, которого не избежали 
даже Локк и Монтескье, будто бы процент на капитал, понизившийся в большей 
части Европы после открытия Америки, упал благодаря наплыву золота и серебра из 
новых рудников. Что касается законов, определяющих и ограничивающих величину 
денежного процента, то Смит высказывается против них. “Опытом дознано, – 
говорит он, – что подобные законы вместо того, чтобы предупредить 
злоупотребления ростовщичеством, только увеличивали их, так как заемщик обязан 
в таком случае заплатить не только за употребление денег, но и за риск 
заимодавца, принимающего вознаграждение за пользование его деньгами. Заемщик 
обязан, так сказать, обеспечить своего заимодавца против преследования за 
ростовщичество”.

Всякий капитал, как замечено было выше, идет на содержание производительного 
труда – иначе он перестает быть капиталом; но количество труда, которое он 
приводит в действие, изменяется в зависимости от того, к чему именно он 
прилагается. Наиболее выгодным приложением капитала по количеству приводимого в 
действие труда Смит считает земледелие. Здесь производительными работниками 
являются не только люди, но и рабочий скот. “Мало того, в земледелии вместе с 
человеком работает природа, и хотя труд последней достается даром, тем не менее 
то, что производится им, имеет такую же ценность, как и то, что 
приготавливается самыми дорогими работниками… Поэтому капитал, приложенный к 
земледелию, не только приводит в деятельность большее количество 
производительного труда, чем такой же капитал, употребленный на фабричное 
производство, но он присоединяет еще несравненно большую ценность сравнительно 
с количеством употребляемого им производительного труда к годовому производству 
земли и труда страны, к богатству и действительному доходу ее населения. Из 
всех назначений, какие могут быть даны капиталу, это, без всякого сравнения, 
самое выгодное для общества”.

Третья книга
“Богатства народов” представляет исторический очерк развития промышленности и 
может служить прекрасным доказательством той широты, с какой Адам Смит