“делает попытку применить свою теорию к решению вопроса об отношении 
государства к народному хозяйству”.


Теоретическая часть открывается рассуждением о
разделении труда.
Выяснив значение разделения труда, Адам Смит сделал целое открытие и сделал так,
 что его последователям немногое пришлось прибавить к сказанному по этому 
поводу учителем. Годичный труд народа есть первоначальный и основной источник, 
снабжающий всех предметами потребления и удобства. Народ бывает более или менее 
удовлетворительно снабжен этими предметами, смотря по отношению между 
количеством произведений труда, или предметов, обмениваемых за эти произведения,
 и числом потребителей. Количество производимых в данном обществе предметов 
зависит, во-первых, от числа людей, занимающихся в нем полезными работами, а 
во-вторых, и главнейшим образом, от искусства, быстроты и смышлености, с какими 
вообще производится работа, то есть от производительности труда. Главнейшее же 
условие производительности труда составляет его разделение. Разделение труда 
дает огромный прирост в количестве работы благодаря, во-первых, увеличению 
ловкости каждого отдельного работника, во-вторых, сбережению времени, уходящего 
обыкновенно на переходы от одного занятия к другому, и, в-третьих, изобретению 
машин, облегчающих и сокращающих труд и доставляющих возможность одному 
человеку исполнять дело нескольких. Каким же образом человек приходит к мысли о 
разделении труда? Не путем ли сознательных размышлений о той громадной пользе, 
которую оно принесет для всех? Нет, отвечает Смит, на разделение труда не 
следует смотреть как на результат человеческой мудрости; “оно было необходимым, 
хотя и весьма медленным и постепенным последствием известного стремления, 
свойственного всем людям, помимо какой бы то ни было заранее рассчитанной общей 
выгоды, – стремления, побуждающего их к торгу, к обмену одной вещи на другую”. 
Животное, достигнув полного развития, становится вполне независимым; человек же 
постоянно нуждается в помощи ближних; положиться на их благорасположение было 
бы очень рискованно; поэтому он обращается к их выгоде и говорит им: дайте мне 
то, что нужно мне, и вы получите от меня то, что нужно вам. Большая часть всех 
столь необходимых для нас услуг получается именно таким образом. “Итак, 
уверенность в возможности обменять весь излишек своих собственных произведений 
на такие произведения других людей, в которых человек может испытывать нужду, 
побуждает его избрать какое-либо исключительное занятие и воспитывать и 
совершенствовать все свои способности к этому отдельному роду занятий”. Что 
касается природных различий в способностях людей, то они на самом деле гораздо 
менее значительны, чем мы то обыкновенно себе представляем. “Различие между 
людьми, посвятившими себя самым противоположным занятиям, между мыслителем, 
например, и носильщиком, менее вытекает из их природы, чем из привычек и 
воспитания. Прежде чем они приступили к своим занятиям, в первые шесть или 
восемь лет их жизни, между тем и другим существовало, быть может, такое 
сходство, что ни родители, ни товарищи не находили между ними заметного 
различия. Около этого возраста или вскоре после него они обращены были к 
совершенно различным занятиям. С этих пор началось между ними несходство, 
мало-помалу увеличивавшееся до того, что философ, по своему тщеславию, уже с 
трудом соглашается признать хотя бы одну черту сходства между собою и 
чернорабочим”. Таким образом, наблюдаемое нами различие в способностях есть не 
столько причина, сколько следствие разделения труда, вызываемого стремлением к 
обмену услуг. Этому же самому инстинктивному стремлению мы обязаны и тем, что 
разнообразие наших способностей становится полезным для всех вообще. “Многие 
животные породы, принимаемые за один вид, получили от природы отличительные 
свойства и различные склонности, несравненно более заметные, чем те, какие 
замечаются между людьми, прежде чем на них окажут свое действие привычка и 
воспитание. По природным свойствам между философом и носильщиком нет и половины 
того различия в дарованиях и умственных способностях, какое существует между 
дворовою собакою и борзою, между борзою и легавою, между последнею и овчаркою. 
Тем не менее различные породы эти, хотя и принадлежащие одному и тому же виду, 
не приносят друг другу никакой пользы… Каждое животное принуждено поддерживать 
и защищать свое существование отдельно и независимо от других и не в состоянии 
извлечь ни малейшей пользы от разнообразия в склонностях, разлитого природою по 
всей породе. Между людьми, напротив того, самые противоположные дарования 
оказываются полезными одни для других” благодаря благодетельной наклонности к 
обмену.


Возникшее разделение труда развивается в зависимости от размеров возможного 
обмена, то есть от величины
рынка,
на котором могут быть обмениваемы произведения разделенного труда. Если рынок 
невелик, то никому не будет выгодно заниматься одним только делом, так как 
невозможно будет обменять весь излишек произведенных предметов, а следовательно,
 и получить все те предметы потребления, которых человек сам не производит. 
Поэтому человеку приходится, сообразно с рынком, заниматься одним или многими 
делами. В городе могут существовать отдельный мясник, булочник, пивовар и так 
далее, но в глухой отдаленной деревне нет места для приложения их разделенного 
труда, и каждый хозяин должен быть собственным мясником, булочником, пивоваром 
и так далее. Естественно, что разделение труда сильнее развивается в странах 
приморских или располагающих хорошими речными сообщениями, чем в странах,