Тем не менее Каразин в это время торжествовал, так как его усилия увенчались 
успехом: 17 января 1805 года Харьковский университет был открыт, и первым 
почетным членом избрали, разумеется, его.



Глава IV



Охлаждение Александра I к Каразину и причины этого. – История с Сенатом. – 
Отношение к Каразину императорского окружения. – Деятельность Каразина вне 
службы. – Попытка служить сербскому делу


Как мы видели, в самый разгар работы Каразина на пользу просвещения России 
работа эта была парализована прекращением того благоволения, которое имел к 
нему Александр. Это неожиданное охлаждение, стеснив, а затем совсем прервав 
деятельность Каразина в данном направлении, прекратило и реформационную 
деятельность в области народного образования. Начатая на широких основаниях 
преобразовательная деятельность в деле просвещения России с устранением 
Каразина приняла обычный канцелярский характер и, вместо осуществления широких 
планов, которое составило бы настоящую эпоху в нашей истории и дало бы России 
небывалую силу, привела к самым скудным и жалким результатам.
Чем же было вызвано охлаждение к Каразину Александра, отнесшегося к нему сперва 
с такой чрезвычайной благосклонностью и некоторое время оказывавшего ему 
чрезвычайное внимание?
Причины тому крылись как в характере Александра I, так и в характере самого 
Каразина, и, наконец, в его положении среди лиц, окружавших Александра I в эту 
эпоху.
Непостоянство Александра I, его изменчивость как во взглядах и настроении, так 
и в личных привязанностях, слишком известна, чтобы распространяться об этом 
предмете. Первые годы своего царствования Александр был окружен тесным кружком, 
состоявшим из Строганова, Новосильцева, Чарторыйского и Кочубея. Отношения его 
с этими лицами – отношения близкой, тесной дружбы. Но проходит несколько лет – 
и после Тильзитского мира названные лица сходят со сцены. Наступает очередь 
Сперанского: он не только министр, но и друг Александра I. Но через несколько 
лет Сперанский не только падает, но и попадает в ссылку. Затем следует ряд 
других лиц, пока дело не доходит до мистиков и, наконец, до Аракчеева, Фотия и 
Магницкого. Привязанность Александра I к Каразину, таким образом, не могла быть 
прочною уже по характеру Александра I; a быстрому окончанию ее содействовали и 
личные качества Каразина, и старания окружавших императора.
В характере Каразина были черты, которые, при всей их положительности, делаются 
нередко в тягость ближним. Мы видели, что Каразин отличался необычайной 
прямотою. Исполняя буквально просьбу Александра I говорить ему всегда правду – 
просьбу, которая так согласовалась с его собственным характером, – Каразин, с 
одной стороны, неизбежно наживал себе врагов среди сильных тогда людей, близких 
к Александру, а с другой – далеко не всегда был приятен и последнему. Выше уже 
приводились примеры той резкости, с которою Каразин раскрывал Александру глаза 
на то, что делалось кругом него. Уже значительно позже, в 1820 году, когда он 
не представлял для Александра решительно никакого интереса, Каразин говорил ему 
все ту же бесцеремонную правду, решительно не заботясь о последствиях, как это 
уже отчасти видно было из приводившихся выше цитат из записки 1820 года и будет 
еще виднее ниже. Выше мы приводили также образчик того, как говорил Каразин в 
прошении, поданном императору Николаю, которого он пытался убеждать в 
невозможности повернуть назад колесо истории. Понятно, что «правда», 
высказываемая Каразиным Александру I в период благоволения к нему государя, 
была еще резче, еще бесцеремоннее. В числе напечатанных писем Каразина к 
Александру I имеются два письма, относящиеся к одному эпизоду, в котором ярко 
выразилось отношение Александра и окружающих его к вопросу об ограничении 
верховной власти, о чем в то время было много разговоров.
В определении прав и обязанностей Сената, изданном 8 сентября 1802 года, ему 
было предоставлено право делать представления императору о тех высочайших 
повелениях, исполнение которых связано со значительными неудобствами или 
которые несогласны с прежними законами. Вскоре представился случай применить 
это право Сената к делу. В декабре 1802 года поступил в Сенат высочайше 
конфирмованный доклад государственной военной коллегии о правах дворян 
относительно военной службы. Этот новый закон во многом противоречил прежним 
законам по тому же предмету. Надо заметить, что в то время сенаторы, не 
исключая даже таких, как Державин, были весьма склонны к тому, чтобы придать 
Сенату роль учреждения, ограничивающего верховную власть. В этом смысле Сенатом 
был даже составлен особый проект своего преобразования, и даже Державин 
представил Александру I особый проект, в котором хотел придать Сенату роль 
конституционного учреждения. И, однако, лишь только представился случай 
проявить некоторую самостоятельность, которая была притом вменена Сенату в 
обязанность, – сенаторы не решились сделать нужного представления. Нашелся 
только один сенатор, устыдившийся подобной трусости; это был Потоцкий, о 
котором как о первом попечителе Харьковского учебного округа упоминалось выше. 
Он решился внести в Сенат свое особое мнение, но, плохо владея русским языком,