системе “строгого наблюдения”. Предложение это было принято, и Шварцу дана 
доверенность на открытие высших степеней масонства.
Мы не будем излагать подробностей путешествия Шварца и сношений его с 
заграничными масонами. Скажем только о результатах его поездки. При помощи 
принца Фердинанда Брауншвейгского, который очень любезно его принял, он добился 
того, что русское масонство было признано вполне независимой, самостоятельной 
провинцией в масонском мире. Кроме того, он привез право на основание в Москве 
ордена розенкрейцеров (“Злато-розового креста”), имевшего масонские формы, но в 
который могли быть принимаемы лишь немногие избранные. Организация эта была 
высшей по своему значению. Но наибольшее значение поездка Шварца имела для 
Новикова: Шварц устроил ему знакомства со многими учеными центрами Германии и 
особенно с Лейпцигом, чем оказал большое содействие оживлению торговли 
иностранными книгами, продажа которых была заведена еще раньше в книжной лавке.
По возвращении в Москву Шварц застал в ней перемену, имевшую большое значение 
для членов “Дружеского ученого общества”. Генерал-губернатор Москвы, князь 
Долгоруков-Крымский, умер и на место его назначен был граф Чернышев, человек 
честный и большой покровитель просвещения. Из людей, которыми он себя вскоре 
окружил, многие были масонами и членами “Дружеского ученого общества”. 
Некоторые из них состояли даже у него на службе. Так, например, И.П. Тургенев 
служил у него адъютантом. В то же время в число масонов и членов этого общества 
вскоре вступило еще два человека, служивших под начальством графа Чернышева: 
правитель его канцелярии С.И. Гамалея и И.В. Лопухин, назначенный графом 
Чернышевым сначала советником, а потом председателем московской уголовной 
палаты.
Имена этих людей на всю жизнь остались тесно связанными с именем Новикова и его 
кружка. С.И. Гамалея был малороссом. Он учился в Киевской духовной академии; 
начал службу во флоте, а потом был правителем канцелярии у графа Чернышева 
сначала в Белоруссии, во время его управления, а потом в Москве. Гамалея 
отличался глубоко религиозным направлением ума, высокой честностью и 
необыкновенной добротою. Он принадлежал к числу тех людей, о которых говорят, 
что они “не от мира сего”. Материальные блага не имели для него никакого 
значения. Так, во время службы его в Белоруссии ему было пожаловано в награду 
за усердную службу 300 душ крестьян. Гамалея отказался от них, говоря, что и с 
одной своей душою не знает, что делать, а как же управиться с 300 чужих душ. В 
Москве его обокрал раз слуга на 500 рублей и бежал. Когда укравшего поймали и 
привели к Гамалее, тот сказал ему: “Видно, мне не суждено иметь людей; отпускаю 
тебя. Вот деньги, которые ты взял, ступай с Богом”. Гамалея познакомился с 
Новиковым и Шварцем еще раньше перехода своего на службу в Москву, во время 
случайной туда поездки. Переселившись в Москву совсем, он еще более сблизился с 
ними и стал одним из ревностнейших членов их кружка. Его наклонности к 
религиозному мистицизму и к филантропии нашли себе здесь полное удовлетворение. 
Как человек бедный Гамалея не мог быть, конечно, полезен новиковскому кружку в 
смысле материальной поддержки; но зато он принес ему всю свою деятельную и 
нравственную силу. Он знал хорошо языки немецкий, латинский и некоторые 
восточные, очень много переводил и вообще помогал кружку в его литературных 
предприятиях. Затем Гамалея клал очень много трудов и забот на то, чтобы 
проложить в жизни пути молодым людям, которые учились на деньги “Дружеского 
общества”. Он приискивал им места, доставлял работу, следил за направлением их 
деятельности и т. д. Наконец, Гамалея пользовался таким уважением в обществе, 
что уже одно имя его возвышало в глазах всех то дело, с которым оно было 
связано.
Что касается И.В. Лопухина, то он принадлежал к знатной и богатой фамилии. Он 
был внуком двоюродного брата первой супруги Петра I, царицы Евдокии Федоровны. 
В ранней молодости Лопухин был вольнодумцем, но потом раскаялся в своих 
заблуждениях. Прочитав исследование Сен-Мартена “О заблуждениях и истине” и 
книгу Арндта “Об истинном христианстве”, Лопухин так проникся этими сочинениями,
 что решил вступить на путь масонства. Вскоре по возвращении Шварца из-за 
границы он познакомился с ним и с Новиковым и сделался тоже одним из 
деятельнейших членов московского масонства и “Дружеского ученого общества”.
Лопухин помогал обществу и деньгами, и своими многочисленными литературными 
работами как переводными, так и оригинальными. Кроме того, он приносил много 
пользы своими связями и своим общественным положением. Лопухин был тоже очень 
добрым и великодушным человеком. Став председателем уголовной палаты, он всегда 
стремился к облегчению участи преступников и осмеливался держаться во многих 
случаях своего отдельного мнения по этому поводу.
С возвращением Шварца из-за границы и с вступлением новых членов, деятельность 
“Дружеского ученого общества” сильно оживилась. Решено было расширить до 
наибольшей степени издание и распространение книг. Но русских сочинений было 
мало, а книги на иностранных языках находили ограниченный сбыт. Надо было 
увеличить количество переводчиков. К этому делу решено было привлечь юношество, 
обучавшееся в университете. С одной стороны, это должно было давать ему честный 
заработок, а с другой, – могло подвинуть вперед дело просвещения. Но так как и 
среди студентов хорошо переводить могли лишь немногие по незнанию языков, то 
решено было основать при университете переводческую семинарию, в которой 
молодые люди должны были обучаться языкам за счет “Дружеского общества”. 
Генерал-губернатор одобрил этот проект, и среди служащих университета он тоже 
нашел сочувствие. Таким образом, в июне 1782 года основалась переводческая 
семинария на 16 человек, из которых шестерых брал на свое иждивение Татищев, а 
10 остальных – прочие члены “Дружеского общества”. Число студентов в основанной 
в 1779 году педагогической семинарии возросло к этому времени до 300 человек,