Правителю Флоренции, Лоренцо Медичи, были не по вкусу пророчества Савонаролы о 
предстоящих несчастиях, которыми он потрясал умы. Однажды его посетили пятеро 
знатных флорентийских граждан и осторожно заметили ему, что он должен быть 
умереннее в своих речах, так как они могут причинить неприятности государству и 
монастырю.
– Вы пришли не сами по себе! – горячо перебил их Савонарола. – Вас прислал 
Лоренцо. Скажите же ему, чтобы он приготовился к покаянию за свои грехи, так 
как Бог не щадит никого и не боится князей земли... Я не боюсь высылки из 
Флоренции, – продолжал Савонарола в ответ на предостережение о возможности 
такой высылки, – так как ваш город чечевичное зерно в сравнении с землей. Но 
хотя я здесь пришелец, а Лоренцо флорентийский гражданин, – покинуть первым 
этот город придется не мне, а ему.
И он с увлечением высказал свои взгляды на общественные дела перед гражданами, 
которых удивило серьезное знание и тонкое понимание Савонаролой политических 
событий. Тут же он прибавил, что и папа, и Лоренцо, и неаполитанский король 
стоят одной ногой в могиле. Их смерть должна быть началом чреватого событиями 
времени.
В церкви продолжалась по-прежнему грозная проповедь. Савонарола клеймил высшее 
духовенство и светских правителей, признавая, что именно они-то и являются 
развратителями итальянского народа. Они должны были служить примером для низших,
 а между тем сами были предателями, убийцами и развратниками. Лоренцо Медичи, 
несмотря на весь свой ум, несмотря на покровительство наукам и искусствам, был 
одним из таких правителей, и Савонарола видел в нем общественного врага, с 
которым никогда не могла примириться его душа. Лоренцо, тревожно прислушиваясь 
к речам сурового обличителя пороков, попробовал милостями задобрить Савонаролу 
и дозволил монахам выбрать последнего в приоры монастыря. Обыкновенно в этих 
случаях приоры ходили благодарить Лоренцо. Савонарола не пошел и сказал:
– Я благодарю за избрание Бога и буду послушен Его воле.
Лоренцо жаловался окружающим:
– Смотрите, я допустил в мой дом иноземца, и он не оказал мне даже чести своим 
посещением.
Стараясь, однако, быть сдержанным, Лоренцо стал часто посещать монастырь 
Сан-Марко и иногда долго бродил по саду, ожидая появления Савонаролы. Но тот не 
прерывал своих работ. Близкие люди осторожно замечали приору:
– Лоренцо ходит у нас по саду.
– Он звал меня? – спрашивал Савонарола.
– Нет.
– Ну, так пусть гуляет...
Лоренцо попробовал положить в монастырскую кружку несколько золотых монет. При 
осмотре кружки настоятель отобрал золото от мелких монет и сказал:
– Для монастырских нужд довольно серебра и меди, а золото отдайте попечителям 
бедных, пусть раздадут городским нищим.
На следующий день в проповеди он заметил:
– Хороший пес лает, защищая дом своего хозяина, и если разбойник бросает ему 
кость, он ее отодвигает в сторону и не перестает лаять.
Лоренцо, однако, сделал еще один опыт, не решаясь прибегнуть к решительным 
мерам. По его приказанию францисканский монах Мариано Дженнаццано произнес 
против пророчеств Савонаролы проповедь на текст “Не знаем ни времени, ни часа”. 
Проповедь была похожа на донос, на клевету и скорее возмутила слушателей, чем 
убедила их. Савонарола, в свою очередь, сказал ответную проповедь. “Нет, я не 
пророк, не сын пророка, – говорил он, – я не ищу этого страшного имени; но 
события, которые я возвещаю, произойдут, потому что я опираюсь на христианское 
учение и на дух милосердия. Поистине, ваши грехи, грехи Италии силою делают 
меня пророком и должны бы были сделать такими же пророками каждого из вас. Ты 
не хочешь, чтобы я пророчествовал, Мариано? О, все полно, полно пророчеств; 
Святой Завет полон их; настоящие времена полны их; ты сам здесь, Мариано, 
являешься знамением их”. Пико, находившийся в церкви, говорит, что он 
чувствовал, как у него поднимаются волосы на голове. Савонарола проповедовал: 
“Я вижу прелатов, не заботящихся о своей духовной пастве, но развращающих ее 
своими дурными примерами. Священники разбрасывают достояние церкви; 
проповедники проповедуют пустое тщеславие; служители религии отдаются всяким 
излишествам; верные не повинуются более прелатам; отцы и матери дурно 
воспитывают детей; князья давят народы, разжигая страсти; граждане и купцы 
думают только о наживе, женщины – о пустяках, крестьяне – о краже, солдаты – о 
богохульствах и всяких преступлениях. Я хотел бы молчать, но я не могу; слово 
Божие в моем сердце горит неугасимым огнем; если я не уступлю ему, оно сожжет 
мозг костей моих. Князья Италии посланы ей в наказание. Их дворцы – убежище 
диких зверей и земных чудовищ, то есть негодяев и развратников, потакающих их 
развращенным желаниям и их дурным страстям. Там злые советники, изобретающие 
без конца новые налоги, высасывая кровь из бедных; придворные философы и поэты, 
рассказывающие тысячи сказок, чтобы довести до богов генеалогию своих владык; 
там, что еще хуже, духовные лица следуют тем же заблуждениям... Это 
действительно Вавилон, братия, город безумцев и злодеев, который хочет 
разрушить Господь. Ступайте в Рим! Вместо христианства там прелаты отдаются 
поэзии и красноречию. В их руках вы найдете творения Горация, Виргилия или 
Цицерона; из этих книг они учатся управлять душами. Они изучают тайну 
управления церковью по созерцанию звезд, а не по размышлению о Боге. С внешней 
стороны она прекрасна, эта церковь их, с ее украшениями и позолотою, с 
блестящими церемониями, роскошными облачениями, с золотыми и серебряными 
светильниками, с богатыми дароносицами, с золотыми митрами с драгоценными